Отношения России (Советского Союза) с азиатскими гигантами прошли через несколько этапов. При этом, если для взаимосвязей с Индией было характерно довольно плавное развитие, то отношения с Китаем характеризовались выраженной неравномерностью.

   На фундаментально различавшиеся десятилетние фазы во внешней политике Китая и в советско-китайских отношениях было четко указано еще в работе авторитетного советского востоковеда и дипломата М. С. Капицы (1). Интересно, что при анализе международного курса КНР в 80-е годы некоторые исследователи фиксировали “четвертое” десятилетие в советско-китайских отношениях  (2). Качественные отличия взаимодействия от предыдущего этапа заметны и в 90-е годы.

   В советско-индийских отношениях не было таких четко очерченных десятилетий. Однако их более условное деление дает схожие фазы: 1) 1947 - 1956 гг.; 2) 1956 - 1971 гг.; 3) 1971 - 1979 гг.; 4) 1979 - 1988 гг.; 5) 1988 - 1991 гг.; 6) 1991 - 1993 гг.; 7) с 1994 г.

   После Октябрьской революции 1917 г. лидеры Советской России стали придавать большое значение афро-азиатскому миру. Надежды на пролетарскую революцию на Западе не оправдались. Отсюда и рас­четы, что тесные связи с афро-азиатскими странами могут обходным путем привести к победе нового строя в масшта­бах всей планеты. Уже в 1921 г. В. И. Ленин заявил: «Исход борьбы зависит в конечном счете от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения и втягиваются с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение, так что в этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение миро­вой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена»  (3). В 1920 г. И. В. Сталин писал, что освобождение Индии усилит позиции революции во всем мире, - он рассчитывал на будущее присоединение этой страны к социалистическому лагерю  (4).

   В 20-е годы лишь Китай оправдал надежды советских руководителей. С середины десятилетия призывы к экспорту революции слабели, а отношение сталинского режима к Индии стало весьма прохладным.

    Итоги второй мировой войны, изменение геополитического баланса в Восточной Европе и на Дальнем Востоке позволили советскому руководству считать реальной возможность перераспределения сил в мировой политике в пользу СССР. Хорошо известна роль Советского Союза в победе Народно-освободительной армии Китая (оказание всеобъемлющей дипломатической, экономической, военной и финансовой помощи). Естественно, что СССР был первым государством, признавшим Китайскую Народную Республику (она была провозглашена 1 октября 1949 г., а дипломатические отношения были установлены 2 октября). Усиление стран Востока выглядело тогда желательным и целесообразным - особенно при их ориентации на социализм. Это определило выбор КНР в качестве главного союзника в Азии и беспрецедентно высокий объем экономического и военно-технического содействия этой стране. Достаточно упомянуть, что за годы корейской войны СССР перевооружил 60 китайских дивизий. Свыше 40 тыс. китайских специалистов были подготовлены в СССР, 3 тыс. предприятий, составивших основу китайской промышленности, были оборудованы с советской помощью. Удельный вес СССР во внешней торговле Китая уже в начале 50-х годов составлял свыше 53% (5). Неоценимым было содействие Советского Союза в восстановлении промышленности КНР. За 50-е годы при содействии СССР в Китае было построено более 250 крупных промышленных объектов, оснащенных новейшим на тот период оборудованием (6).

   Ведущими принципами внешней политики Советского Союза (как, впрочем, и США) в послевоенное время стали оценка мира как «биполярного» и четкое разделение «кто не с нами, тот против нас». Такое видение мира негативно сказалось на развитии советско-индийских отношений.

   В середине 50-х годов начался новый этап в развитии со­ветского общества, что нашло свое отражение и во внешней по­литике. Уже в день похорон И. В. Сталина с трибуны Мавзолея прозвучали слова о возможности мирного сосуществования с капи­талистической системой. Преодоление разрухи, вызванной войной, развитие ядерной программы позволили, помимо выживания, поставить во внешнеполи­тическую повестку и другие вопросы. СССР стал проводить активную политику в зоне национально-освободительно­го движения.

   В середине 50-х годов отказ СССР от дихотомии “кто не с нами, тот против нас” привел к активизации его политики в зоне национально-освободительного движения. Индия, крупнейшее развивающееся государство, была естественным выбором советских руководителей (как и Египет, центр силы Ближнего Востока). Стоявшая у истоков Движения неприсое­динения Индия проводила независимый внешнеполитический курс, в основу которого были положены принципы неучастия в военных блоках и от­каза от существования на своей территории иностранных военных баз, ликвидации колониализма и мирного сосуществования госу­дарств. Пакистан же, рассчитывавший на получение внешней помо­щи в своих противоречиях с Индией и Афганистаном, в мае 1954 г. заключил соглашение о военном сотруд­ничестве с США, в сентябре 1954 г. вошел в военный блок СЕАТО, а в феврале 1955 г. - в Багдадский пакт (позднее название - СЕНТО).

   Для Индии в тот период весьма важное значение имело развитие экономической подсистемы советско-индийских отношений, так как достижение хозяйственной независимости становилось для нее одной из наиболее важных стратегических задач. Западные держа­вы и международные кредитно-финансовые организации в середине 50-х годов выступали против развития тяжелой промышленности в афро-азиатском мире, не желая преобразования аграрно-сырьевой периферии мировой экономики. Потому согласие СССР на оказание экономического содействия в этой сфере приветствовалось прак­тически всеми политическими и социальными силами Республики.

   Всего за годы второго пятилетнего плана Индии (1956-1961 гг.) из 16 проектов в сфере тя­желой промышленности 8 были построены с помощью Советского Со­юза (7) . За вторую половину 50-х годов СССР оказал Индии эко­номическую помощь в размере 681 млн. долл., что составило 27% всей помощи, предоставленной СССР азиатским странам (8) .

   Для Индии выгода от экономического сотрудничества с СССР заключалась и в том, что западные страны также были вынуждены отказываться от прежней политики. После заключения соглашения о строительстве Бхилайского металлургического завода Великобритания и ФРГ объ­явили о согласии предоставить Индии кредиты на строительство металлургических заводов на льготных условиях. Правительство и конгресс США первоначально негативно прореагировали на разви­тие советско-индийского экономического сотрудничества, разда­вались голоса с требованием прекращения экономического содейс­твия Индии. Но в конечном итоге США, напротив, резко увеличили эту помощь.

   Вместе с тем на рубеже 50-60-х годов советско-индийское сотрудничество ожидало серьезное испытание, что было связано прежде всего с изменением внешнеполитического курса Китая.

   В то время логика мирного сосуществования и соревнования двух систем надолго отводила Китаю вторую роль в военно-политическом союзе. Приоритетность идеологии над межгосударственными отношениями, претензии КПСС на теоретическое руководство социалистическим лагерем, взаимное непонимание постепенно расширяли трещины в сотрудничестве (9). Они приобретали концептуальный характер.

   По всей видимости, китайско-индийские вооруженные столкновения, начавшиеся в 1959 г., застали врасплох советское руко­водство. Оно было не готово к прямой конфронтации социалисти­ческого государства (Китай), которое при всех разногласиях с СССР еще оставалось его союзником, и одного из лидеров нацио­нально-освободительного движения. Согласно господствовавшим тогда (и позднее) в СССР представлениям, «лагерь социа­лизма» и «национально-освободительное движение» являлись ос­новными партнерами в борьбе с западным империализмом. Советс­кий Союз не занял какой-либо твердой позиции и в Заявлении ТАСС от 9 сентября 1959 г. призвал к мирному урегулированию возникших разногласий. Китайское правительство, рассчитывавшее получить поддержку СССР против Индии, расценило позицию Со­ветского Союза как «тенденциозную». Дж. Неру назвал Заявление ТАСС «справедливым» (10). Ситуация с точностью повторилась и после 20 октября 1962 г., когда вновь разразился вооруженный конфликт между Китаем и Индией (11).

   Близость позиций СССР и освободившихся стран в 50-е годы способствовала укреплению социалистического полюса биполярной системы. Однако усиление своей роли Москва была не очень склонна относить за счет внешних факторов. Излишне веря в правильность выбранной внешнеполитической стратегии, Кремль не воспринял серьезность ухудшения отношений с Пекином в конце десятилетия, рассчитывая на поправимость ситуации.

   Само утверждение двухполюсной системы давало третьим странам хорошие шансы для геополитических маневров, прагматизма. Еще рудиментарная в сильно идеологизированном мире рубежа 50-60-х годов такая возможность, уловленная Китаем и Индией, с трудом воспринималась советскими идеологами, искренне верившими в перспективу социалистической системы и отождествлявшими с ней интересы СССР.

   Соотношение сил между двумя сверхдержавами в 60-е годы стабилизировалось. Относительно равновесная система резко повысила роль государств Азии, Африки и Латинской Америки в формировании общих тенденций мирового развития. Социально-экономические и политические процессы в этой зоне уже в гораздо меньшей степени совпадали по своей направленности с векторами расширения социализма - особенно в Азии и Латинской Америке. Увеличилось число стран, маневрировавших между двумя системами.

   Внешняя политика СССР потерпела первые явные поражения (Ближний Восток). Однако еще более серьезные негативные последствия имело расширение конфронтации с Пекином. Свертывание хозяйственных связей (так, уже в 1960 г. были отозваны из КНР все советские специалисты, происходило постоянное падение удельного веса советско-китайского товарообмена во внешней торговле Китая - до 7% в 1966 г.) (12), пассивное отношение к политике КНР в “третьем мире” постоянно сужали сферу позитивного взаимодействия с Китаем. Руководство последнего выступило против решений Московского Совещания коммунистических и рабочих партий 1960 г. по борьбе за всеобщее и полное разоружение. Вскоре Китай в “Предложениях по генеральной линии мирового коммунистического движения” (июнь 1963 г.) и в результате поездки Чжоу Эньлая по странам Африки (декабрь 1963 г.) окончательно оформил собственный взгляд на теорию и практику антиимпериалистического фронта развивающихся стран. По мнению китайского руководства, центр мирового революционного движения переместился в Азию; КНР стала его главной силой, а национально-освободительное движение - основным фактором мирового революционного процесса; ликвидация империализма возможна лишь путем мировой войны, которая неизбежна, и т. д. В итоге КНР, отказавшись от единства коммунистических партий и социалистической системы, стала занимать собственную нишу в системе международных отношений, а острие ее политического курса было направлено прежде всего против Советского Союза.

   Нарастание противоречий между СССР и Китаем в 60-е годы играло основополагающую роль для советской внешней политики. Дело было даже не в том, что крупнейшее государство мира, обладавшее ядерным оружием и имевшее с СССР самую протяженную в мире границу (13), представляло серьезнейшую опасность для северного соседа, особенно принимая во внимание полную непредсказуемость внешнеполитических дейс­твий в условиях «культурной революции». Китай подрывал основы советской внешнеполитической идеологии и единство «лагеря со­циализма», нарушал все сложившиеся концепции «отбрасывания ка­питализма», прерывал поступательное укрепление позиций социа­лизма: политических, идеологических, военных.

   В этих ус­ловиях для СССР возрастала значимость стран, имевших серьезные противоречия с Китаем. В 1962-1964 гг. СССР поставил Индии вооружение на сумму 130 млн. долл. В 1962 г. СССР дал согласие не только на продажу самолетов МИГ-21, но и на соору­жение в Индии заводов по производству этого истребителя-перех­ватчика (14). За годы третьего пятилетнего плана (1961-1966 гг.) из 22 новых крупных предприятий тяжелой промышленности 12 было построено с помощью СССР или его союзников (15) .

   Совершив «исторический выбор» в Южной Азии, и Советский Союз и Соединенные Штаты в 60-е годы отнюдь не отказывались от развития отношений с другими государствами субконтинента. Пос­ле китайско-индийского конфликта США увеличили экономическую помощь Дели, способс­твуя утверждению капиталистического строя в Индии и сохра­нению Республики в «капиталистическом лагере». Индия стала крупнейшим получателем амери­канского экономического содействия (ее доля во всей американской экономической помощи развивающимся странам составила около 20%). США начали сотрудничать в новых областях промыш­ленности (особо следует выделить сооружение Тарапурской атом­ной электростанции).

   Если для США развитие отношений с Индией подразумевало же­лание несколько ослабить стремительно укреплявшееся советс­ко-индийское сотрудничество, способствовать победе Индии в экономическом соревновании с «красным Китаем», улучшить отно­шения с Движением неприсоединения, то СССР, пойдя на расшире­ние диалога с Пакистаном, пытался несколько ограничить развитие американо-пакистанских и китайско-пакистанских связей и упро­чить свои позиции в мусульманском мире.

   Война 1965 г. между Индией и Пакистаном в равной степени вызвала обеспокоенность СССР и США, опасавшихся усиления пози­ций Китая в регионе. Хотя США, проводя политику лавирования между Индией и Пакистаном, приостановили военную помощь последнему с момента начала военных действий и сделали предупрежде­ние Китаю о недопустимости какого-либо участия последнего в конфликте (16) , тем не менее Индия рассматривала их как воен­ного союзника Пакистана. Дружественные отношения с Индией и укрепление взаимопонимания с Пакистаном, отсутствие серьезной военно-политической вовлеченности в региональные проблемы и искренняя заинтересованность в прекращении войны превратили СССР в надежного посредника между Индией и Пакистаном. Обе стороны согласились принять советское предложение об оказании добрых услуг. Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин в январе 1966 г. принял участие в проведении переговоров в Ташкенте, завершившихся подписанием совместной Декларации. Добрые услуги СССР даже переросли в определенной степени в посредничество (инициатор «добрых услуг» обычно не участвует в пере­говорах).

   Глобальные и внутриполитические перемены привели к определенной корректировке советского внешнеполити­ческого курса в Южной Азии. К концу 60-х годов в СССР оконча­тельно укрепилось убеждение, что Индия является надежным и ес­тественным партнером на Востоке. Страны Азии, Африки и Латинс­кой Америки, получившие в советской теоретической литературе название «зоны национально-освободительного движения», по-прежнему призна­вались звеном мирового революционного процесса, направленного против империализма. При этом в СССР складывалось не вполне корректное мнение, что наступил новый этап в национально-освободительной борьбе, связанный с начавшимися изменениями в социальной структуре развивающихся стран, якобы направленными на постепенную трансформацию их строя в сторону «социалистического» (17). Проходившие в Индии в тот период буржуазно-демократические преобразования расценивались как борьба индийского правитель­ства с «эксплуататорскими» отношениями, а укрепление государс­твенного сектора автоматически приравнивалось к становлению «социалистических» начал в экономике. Существовало, таким образом, излишне идеологизированное обоснование расширению советско-индийс­кого сотрудничества.

   Логика геополитики также стимулировала развитие двусторонних связей. Советско-китайские отношения обострились к началу 70-х годов до такой степени, что некоторые отечест­венные политики считали, что Китай - основной противник Со­ветского Союза. Индия рассматривалась как определенный проти­вовес Китаю. В свою очередь, для Индии Китай оставался главным стратегическим соперником. И СССР и Индия крайне настороженно отнеслись к начавшемуся американо-китайскому сближению, видя в нем серьезнейшую угрозу собственной безопаснос­ти.

   Международный курс СССР в Азии все чаще приобретал антикитайскую направленность. В то же время Китай пошел уже на открытые провокации на границе с СССР. Кульминацией стала крупномасштабная неожиданная атака китайских военнослужащих на советских пограничников на острове Даманский на реке Уссури 2 марта 1969 г. Погибли 58 советских пограничников, а потери китайцев, по неуточненным данным, составили 800 человек (18). Курс на конфронтацию был закреплен в выступлении А. Н. Косыгина на похоронах индийского президента З. Хуссейна в мае 1969 г., в котором содержалось предложение о создании системы безопасности в Азии, имевшее очевидную антикитайскую направленность. Были свернуты практически все политические, экономические и культурные связи.

   70-е годы характеризовались ухудшением для СССР баланса сил в мире. Внешняя политика становилась все более непоследовательной, временами - пассивной. Наращивание стратегического потенциала из-за переоценки внешних угроз ухудшало экономическую ситуацию, увеличивало отставание от Запада по уровню жизни населения. Официальная идеология отрывалась от реальности, начались кризисные явления в управлении.

   На сближение Китая с США, казавшееся главной угрозой, Москва выбрала крайне дорогой ответ: милитаризацию Сибири и Дальнего Востока. Строительство БАМа, увеличение вооруженных сил вдоль границы с КНР и в Монголии были совершенно излишни, принимая во внимание военный потенциал КНР в 70-е годы. Политика Москвы только способствовала укреплению американо-китайских отношений. За это десятилетие произошло по существу лишь одно положительное событие: в сентябре 1979 г. были возобновлены межправительственные переговоры (на уровне заместителей министров иностранных дел).

   Несравненно успешнее развивались отношения СССР с Индией. Советско-индийский Договор о мире, дружбе и сотрудничест­ве, подписанный 9 августа 1971 г., ознаменовал начало нового этапа в двусторонних отношениях и заложил твердые по­литические и правовые основы для их дальнейшего развития. В Договоре зафиксировано, что партнеры не будут участво­вать в каких-либо военных союзах, направленных против другой стороны. В случае, если одна из стран станет объектом нападе­ния или угрозы, СССР и Индия должны приступить к взаимным кон­сультациям для устранения таковой (19).

   Для СССР это был первый подобный договор, заключенный с несоциалистической страной и с государством, не отнесенным к ка­тегории так называемых стран социалистической ориентации, что подчеркивало ту приоритетную роль, которую получила Индия в советской внешней политике.

   Советско-индийский Договор прошел всестороннюю проверку уже через несколько месяцев, когда в ноябре 1971 г. началась индийско-пакистанская война. Госдепартамент США заявил, что главная ответственность за начало военного конфликта лежит на Индии. Ее в Совете Безопасности ООН представитель США Дж. Буш назвал «агрессором». В Бенгальский залив были пос­ланы корабли 7-го флота США, в том числе авианосец «Энтерп­райз» с ядерным оружием на борту. Китай предпринял ряд полити­ческих шагов в целях раздувания китайско-индийских противоречий.

   СССР по сравнению с 1965 г. резко изменил подход к военно­му столкновению. Советс­кий представитель на заседаниях Совета Безопасности три раза накладывал вето на резолюции о событиях на Индостане, предложенные амери­канским делегатом. В Заявлении ТАСС от 7 декабря СССР всю от­ветственность за возникший очаг напряженности возложил на пра­вительство Пакистана (20). Советская эскадра была послана в Бенгальский залив (естественно, что ни США, ни СССР - тем бо­лее в условиях частичной разрядки международной напряженности - не собирались идти на военное столкновение: это была всего лишь демонстрация своей политической позиции). Что касается предполагаемого вмешательства КНР, то индийская общественность была твердо убеждена, что Пекин не предпринял активных действий из опасений перед возможными ответными шагами СССР (21).

   Война 1971 г. окончательно закрепила партнерские отношения СССР и Индии. С этого периода Советский Союз начал рассмат­ривать события в Южной Азии в первую очередь сквозь призму ин­дийских интересов. Постепенно свертывались советские контакты с малыми странами Южной Азии.

   Быстрыми темпами начало развиваться военно-политическое сотрудничество СССР и Индии - к 80-м годам СССР удовлетворял уже 75% потребностей Индии в закупках вооружения. При этом поставки осуществлялись на индийских условиях: СССР предостав­лял весьма льготные долгосрочные кредиты и соглашался на пре­доставление технологии, а не только вооружений (это обычное требование индийской стороны при импорте военных материалов). Советские поставки включали самолеты МИГ-21, МИГ-23, МИГ-25, МИГ-27, транспортные самолеты АН-12, АН-32, ИЛ-76, вертолеты МИ-8, МИ-17, МИ-24, МИ-26, танки Т-54, Т-55, Т-72, танки-амфи­бии ПТ-22 и ПТ-76, разнообразное оружие для пехоты - от 130-мм пушек до многоствольных ракетных систем, бронетранспортеры, противовоздушные системы, подводные лодки, корветы типа «Нянюшка», эсминцы типа «Кашин» и т. д. (22)

   Существенно расширилось экономическое сотрудничество. В середине 70-х годов на долю предприятий, построенных с помощью СССР, приходилось око­ло 80% производства металлургического оборудования, более 50% добычи и 30% переработки нефти, 30% выплавки стали и около 20% производства электроэнергии (23).

   К концу 70-х годов в советской внешней политике произошли значительные переоценки. Кремль понял, что не в состоянии по­теснить Запад в афро-азиатском мире, утрачивает некогда завоеванные позиции. Реальной казалась угроза единого антисоветского южного фронта - от Китая до Турции. Было принято решение об использовании военно-политических методов (Афганистан) в достижении уже стратегически оборонительных целей.

   Произошло то, чего индийская дипломатия пыталась не допустить в течение 30 лет: прямая конфронтация между двумя общественно-политическими системами в непосредственной близости от Индии, прямое участие сверхдержав в решении региональных проблем, непосредственная вовлеченность региона во «второй акт» холодной войны. Если для СССР Афганистан всегда представлял государство Среднего Вос­тока, то в Индии Афганистан традиционно рассматривался как южноазиатская страна. Следует отметить и другие негативные для Индии последствия: укрепление военно-политических связей Пакистана с США, КНР и исламским миром, рост исламского фундаментализма, появление нового «социалистического» государства вблизи индийских границ, возникновение угрозы по­зициям мощной индийской торговой общины в Афганистане. Единственный возможный позитивный момент: отвле­чение активности Пакистана в северном направлении - и тот оказался нереализованным.

   Национальные интересы Индии удерживали ее руководителей от публичной критики СССР (Индия не осудила советские действия, но и не поддержала их). Одновременно правительство Индийского Национального Конгресса (И), вернувшись к власти, предприняло решительные шаги для развития индийско-американских отношений.

   Все более отставая от Запада экономически и “увязая” в Афганистане, СССР утрачивал статус сверхдержавы. Противоречивые попытки оптимизировать соотношение военной мощи, политического влияния и хозяйственного потенциала, стремление выработать новую экономическую и международную стратегию не увенчались успехом, подготовив кризис власти.

   Убедившись в том, что Китай не следует в фарватере американской политики, Москва предложила возобновить приостановленные после ввода войск в Афганистан межправительственные переговоры. С октября 1982 г. началась нормализация отношений, важный импульс которой дал визит в Пекин в декабре 1984 г. первого заместителя Председателя Совета Министров И. В. Архипова, возглавлявшего в 50-е годы группу советских советников в КНР.

   Быстрыми темпами стала развиваться двусторонняя торговля (с рекордной отметки в 2 млрд. долл. в 1959 г. она к 1970 г. сократилась до 40 млн. долл., а в последующие десять лет составляла 200-300 млн. долл. в год). Уже в 1984 г. товарооборот составил почти 1 млрд. долл., а в 1985 г. вырос до 1,8 млрд. долл. В 1985 г. в ходе визита в Москву вице-премьера КНР Яо Илиня было подписано пятилетнее соглашение об экономическом сотрудничестве, предусматривавшее суммарный товарооборот в 1986-1990 гг. в 20 млрд. долл. Стороны договорились о строительстве в КНР двух атомных электростанций общей стоимостью свыше 2 млрд. долл. Интенсивно развивались научно-технические контакты, прорабатывались проекты реконструкции китайских предприятий, сооруженных в 50-е годы при советском содействии.

   После начала перестройки в СССР начали развиваться советско-китайские политические связи. Для Москвы это было важно в свете выдвинутой концепции “нового политического мышления”, отказа от конфронтационности в международных отношениях. Пекин, выдвинувший в начале десятилетия “три препятствия” для полной нормализации взаимосвязей и встречи на высшем уровне, к концу 80-х годов пришел к выводу о явном ослаблении “социалистической системы” и резком усилении позиций США и Запада. Подобное развитие событий совершенно не устраивало Китай (24) , и там было принято решение о всестороннем укреплении сотрудничества с СССР.

   В результате к концу десятилетия была достигнута полная нормализация отношений, закрепленная решением СССР о сокращении вооруженных сил на границах с Китаем на 250 тыс. человек, включая 50 тыс. в Монголии, и визитом М. С. Горбачева в Китай в мае 1989 г. Были восстановлены связи КПСС и КПК, возобновилось военно-техническое сотрудничество двух стран. В 1991 г. было заключено первое за 30 лет соглашение по границе.

   Нормализация советско-китайских отношений не привела к какому-либо ослаблению советско-индийских отношений вопреки опасениям Индии, поскольку новое видение азиатского направления внешней политики СССР предусматривало отказ от попыток использовать Индию в качестве противовеса Китаю. Поступательное развитие американо-индийских связей не так беспокоило СССР, как в предыдущие годы, поскольку советское руководство осознавало сближение интересов СССР и США в отношении региона: в интересах обеих держав была стабилизация ситуации в Южной Азии и улучшение взаимопонимания между странами региона.

   СССР перестал рассматривать афро-азиатский мир как арену конфронтации между социализмом и капитализмом, а Движение неприсоединения как своего союзника в борьбе с империализмом. Одновременно Индия, как выразитель интересов стран Азии, Африки и Латинской Америки, сохранила высокое место в системе приоритетов внешней политики Советского Союза.

   С 1988 г. в советско-индийских отношениях наметились негативные тенденции, что было связано с переменами в глобальном внешнеполитическом курсе СССР. Внутренний кризис в СССР резко ослабил действенность господствующей идеологии.

   Во внешней политике СССР стал заметен «европоцентризм» руководства и одновременно - акцент на развитие советско-американских отношений. Целенаправленного внешнеполитического курса в Азии в конце 80-х годов у СССР не было, хотя его положение в мире давало стране уникальную возможность выступить в роли своеобразного моста между Севером и Югом. С 1988 г. стал ощущаться отход Советского Союза от расширения сотрудничества со своими традиционными партнерами на Востоке, на азиатском направлении (ставшим к тому времени второстепенным) упор был сделан на развитии отношений с Японией, Китаем и новыми индустриальными странами. Так, индийские аналитики, сравнив выступления М. С. Горбачева во Владивостоке в июле 1986 г. и Красноярске в сентябре 1988 г., увидели эти перемены  (25). В Индии советская внешняя политика стала восприниматься как фактический отказ СССР от развития отношений с афро-азиатским миром и нежелание предпринимать до­полнительные усилия для укрепления сотрудничества с Индией. Там складывалось впечатление, что в системе приоритетов внешней политики СССР страна занимает невысокое место.

   Совершенно очевидно, что к концу 80-х годов произошли и пози­тивные для Индии изменения в расстановке внешних факторов. В частности, во второй половине 80-х годов КНР была занята в основном внутренними проб­лемами, пошла на нормализацию отношений с Индией и стала высту­пать против дестабилизации ситуации в Южной Азии. Китай под­держал подписание индийско-ланкийского соглашения 1987 г., от­казался выступить на стороне Непала во время осложнения ин­дийско-непальских отношений в конце 80-х годов. Это свидетель­ствовало о признании КНР доминирующих позиций Индии в Южной Азии.

   Обе страны достаточно негативно восприняли перспективу создания однополярного мира. В ходе переговоров в Индии премьера Госсо­вета КНР Ли Пэна в декабре 1991 г. (первый визит в Индию ки­тайского премьера после 1960 г.) обе стороны выразили готов­ность резко активизировать контакты в случае гегемонии одной страны в глобальной системе международных отношений. Для Китая и Индии независимый внешнеполитический курс всегда являлся главной целью. За полную нормализацию двусторонних отношений стала выступать даже индийская оппози­ция: это заметно, например, по резолюциям «Бхаратия Джаната Парти», ранее всегда критично оценивавшей политику КНР (26).