После основательного изучения основных особенностей предмета, методологии и периодизации истории зарубежного государства и права можно приступить к изучению второго раздела курса. Этот раздел открывается темой "Происхождение государства".

   Изучение процесса возникновения государства следует начать с работы Ф. Энгельса "Анти-Дюринг", в которой содержатся наброски версии, предусматривающей возможность возникновения государства в условиях отсутствия частной собственности и антагонистических классов. Так, в "Анти-Дюринге" (гл.1, отд.второй, с.152) Ф.Энгельс признавал государством стихийно сложившееся объединение племенных общин, имеющих целью на Востоке удовлетворение своих общих интересов в области орошения и защиту от внешних врагов. Лишь в ходе развития в этом государстве появляются классовые различия и государство приобретает новую функцию - становится органом классового насилия.

   Данная версия государствообразования характеризуется тем, что по мере усложнения производственного процесса (в частности развития поливного земледелия, возрастания численности населения, объединения общин, прогрессирующего разделения труда и т.п.) учреждаются органы для "охраны общин и для подавления противообщественных интересов". Такие надобщинные органы власти и управления "становятся вскоре еще более самостоятельными, отчасти благодаря наследственности общественных должностей..., отчасти же благодаря растущей необходимости в таких органах при учащающихся конфликтах с другими группами".

   Всевозрастающая самостоятельность общественных функций по отношению к обществу могла, по мысли Ф. Энгельса, вырасти в господство над обществом. Он подчеркивал, что "в основе политического господства повсюду лежало определение какой-либо общественной должностной функции".

   Таким образом, согласно версии, изложенной в "Анти-Дюринге", государство возникает в результате монополизации общественных должностей группой лиц, распоряжающихся общественным достоянием. Иначе говоря, не частные собственники - рабовладельцы, а власть имущие должностные лица консолидируются в государственный аппарат, эксплуатирующий крестьян-общинников.

   Данные современных исследований достаточно убедительно свидетельствуют о том, что ранняя и в силу необходимости фрагментарная концептуальная схема "Анти-Дюринга" Энгельса в конечном счете оказалась много предпочтительней пришедшей ей на смену теории классового происхождения государства, которая в советской учебной литературе обычно приводится в качестве истины, не подлежащей пересмотру, рассматривается в качестве теории возникновения всех без исключения исторически первых государств. Так, ознакомление с результатами современных зарубежных научных исследований, обобщенных в монографии Л.С.Васильева "Проблемы генезиса китайского государства", поможет не только устранить противоречия, содержащиеся в "Анти-Дюринге", но и позволит дополнить предельно общую схему государствообразования целым рядом концептуально значимых положений. К таковым, например, следует отнести периодизацию происхождения государства (локальная группа, племя, вождество), характеристику экологического, демографического и производственного оптимумов (совокупности наиболее благоприятных условий) государствообразования, обоснование категории "власти-собственности" в качестве важнейшей причины возникновения государств древневосточных цивилизаций, исключающей из причинного ряда и частную собственность, и антагонистические классы. Но самым главным достижением здесь является развернутый анализ процесса становления главного признака государства - публичной власти, отделенной от своих корней в народе, который прослеживается Л.С.Васильевым начиная с самых простейших, зародышевых форм.

   Уже на первом этапе первобытности - этапе эгалитарного общества, которому соответствует такая форма социальной организации, как локальная группа, существует лидер (вожак орды собирателей и охотников), занимающий руководящую позицию. Необходимость разрешения споров внутри группы, руководства борьбой против внешних врагов, руководства коллективной хозяйственной деятельностью (охота, рыболовство) появляется уже на очень низком уровне развития общества. Власть появляется вместе с ними. Лидерство в таких группах является функцией личных способностей. Выборный лидер, как правило, выдвигался из числа лучших охотников старшего поколения, которые все, что они имели или приобретали, отдавали группе, получая взамен уважение и престиж. Локальная группа осуществляла принцип эквивалента. Суть его в том, что тот, кто вносит в общий котел больше, тот и больше получает. Экономический аспект проявления этого генерального принципа К.Поланьи обозначил термином "реципрокность", что означает взаимообмен благами, дарами, деятельностью и т.п.

   С переходом к регулярному производству пищи, земледелию и скотоводству ситуация стала интенсивно меняться. На смену былому равенству (эгалитаризму) приходят первые формы неравенства. В имущественном отношении все по-прежнему равны, но в должностном (ранговом) возникают существенные различия. Отсюда и название данного общества - "ранжированное общество". В этом обществе выделяется особая иерархия общественных должностей, обеспечивающих выполнение хозяйственно-организаторских функций (племенные вожди, родовые старейшины и т.п.). Базой социального возвышения их служит не собственность, а право редистрибуции, т.е. распоряжения избыточным продуктом подчиненного данному лидеру коллектива (семья, род и т.п.). Выбор лидера в ранжированных структурах зависел от личных качеств, компетенции и связанных с ним престижа и авторитета, которые в земледельческих племенах основываются на имущественном достатке подчиненного коллектива. Последний должен был обладать прежде всего и главным образом организаторскими способностями.

   В ранжированном обществе еще нет наследственных слоев, занимающих неодинаковое место в производстве, распределении, общественной и религиозной жизни. Поскольку потребление по-прежнему носит коллективный характер, то сохранение имущественного равенства обеспечивается за счет возникновения должностного неравенства. К примеру, взамен съеденного всей деревней папуасов свиного стада, произведенного отдельной семьей, ее глава мог рассчитывать только на повышение своего ранга, а не на увеличение семейной или личной собственности. В этом обществе преобладает собственность корпоративная - ее субъектом была вся родственная группа. Отношения распределения характеризуются тем, что связывают людей уже неравных статусов и приобретают вертикальный вид. Однако централизованной системы перераспределения продукции по вертикали (системы редистрибуции) еще нет. Возникли лишь отдельные локальные центры редистрибуции.

   С ростом производительности труда растет и объем прибавочного продукта. Возникает объективная потребность в общественном контроле над совокупным продуктом и его перераспределением в централизованных формах. Последние были созданы путем слияния отдельных центров редистрибуции в единую централизованную систему. Во главе такой системы становились предводители, занятые организационной деятельностью. В ее создании были заинтересованы не только вожди, так как она укрепляла их позиции, но и общество, потому что прибавочный продукт (или его часть), произведенный отдельными семьями, поступал в распоряжение своего рода страхового фонда, служившего страховым запасом, средством помощи малоимущим и неимущим. Постоянное и бесперебойное функционирование централизованной редистрибуционной системы было бы невозможно без стабильного руководства ею, которое могло быть обеспечено только при помощи наследственного замещения общественных должностей. Принцип наследования возник вместе с каноническим кланом. Структура последнего отличалась строгой иерархией, основанной на принципах примогенитуры, т.е. наследования по старшинству в семье и неравенства между главными и боковыми линиями.

   Так возникла наследственная и иерархическая система рангов власти, вместе с ними - аристократия, контролировавшая редистрибуционную систему и способная использовать ее в своих интересах. Таким образом, благодаря редистрибуции индивидуально-ранговые различия стали превращаться в наследственно-сословные. В обществе выделялись архаичные сословия или слои (страты) аристократии и рядовых членов общества, управляющих и управляемых, занимающих разное положение не только в общественной, но и в производственной жизни.

   Возникшее неравенство - это неравенство уже не по возрастному статусу, не по личным заслугам и достижениям, не по рангам, а по принадлежности к определенному социальному слою (страте). Отсюда и название этого общества - стратифицированное.

   У многих земледельческих народов (народов Средней Азии, Шумера, Дальнего Востока, Тропической Африки, Океании, доколумбовой Америки) главное святилище общины являлось в то же время и кладовой для хранения всевозможных запасов. Извлекая из своего служебного положения ряд выгод и преимуществ, общинные администраторы, управляя особыми резервными фондами (своего рода общественными амбарами), закрепив за собой, сделав свои должности наследственными, стремились увеличить социальную дистанцию между управляющими и управляемыми, стремились стать "публичной властью", отделенной от простонародья.

   Какое-то время высшее сословие - наследственная аристократия - справляется с задачами руководства силой своего авторитета и идеологического воздействия на массы, и лишь тогда, когда эти резервы оказываются исчерпанными, когда подавление делается окончательно самостоятельной функцией руководства и управления, тогда догосударственные управленческие структуры перерастают в государственные.

   Итак, главной предпосылкой государствообразования в подобных обществах стал захват определенной социальной группой уже сложившегося аппарата управления. Окончательному оформлению государства даже в его ранней форме предшествует предполитическая форма организации - вождество. С точки зрения социально-экономической это понятие сопрягается со стратифицированным обществом.

   В нашей литературе подобное рассмотрение этой формы организации власти было проделано Л.С.Васильевым (хотя он предпочел слову "вождество" просто транскрипцию английского "чифдом", что, однако, не меняет сколь-нибудь серьезного существа дела). Предложенная им дефиниция гласит: "Чифдом - это основанная на нормах генеалогического родства, знакомая с социальным и имущественным неравенством, разделением труда и обменом деятельностью и возглавляемая сакрализованным лидером политическая структура, главной функцией которой является административно-экономическая, отражающая объективные потребности усложняющегося коллектива. Чифдом являет собой как раз тот этап, на котором правитель из слуги общества начинает становиться, выражаясь словами Ф.Энгельса, господином над ним". С таким определением соглашаются далеко не все и не во всем. Прежде всего это относится к характеристике "политическая", ибо главным в понятии вождества представляется то, что оно еще не политическая, а именно предполитическая форма организации.

   Сомнителен тезис о сакрализованном лидере как непременной черте вождества: скорее на этом уровне эволюции организации власти наблюдалось зарождение тенденции к сакрализации, делающейся действительно универсальной на следующем этапе - в раннем государстве.

   Тем не менее подробный анализ вождества как административной структуры, выполненный Л.С.Васильевым, избавляет нас от необходимости всесторонне рассматривать его с этой точки зрения. Все вышеизложенное свидетельствует о том, что процесс возникновения древневосточных государств нельзя сводить к эволюции бюрократии, зарождение которой совпало с возникновением и развитием централизованной системы перераспределения общественного достояния по вертикали (системы редистрибуции). Ибо в основе роста престижа, авторитета и власти первобытной верхушки находились материальные явления (прогресс общественного разделения труда, эволюция распределения собственности и т.п.). Вот почему исторически первые государства - результат самоорганизации первобытных обществ, а не продукт деятельности одних лишь бюрократий.

   Первые государства древневосточных цивилизаций образовались спонтанно в конце IV - начале III тысячелетия до н.э. в Древнем Египте, в долинах рек Тигра и Евфрата - шумерские государства, которые называются "ранними", "первичными", "номовыми". Первичное государство с момента своего возникновения предстает во вне прежде всего в своем аппаратном качестве, так оно представляет собой заключительное звено в цепи эволюции надобщинных управленческих структур. Первичные государства были структурно простыми: они состояли из главного политического центра, нескольких небольших территориальных общин и прилегающей к нему сельской округи. Поскольку жители центрального поселения, за исключением аристократии, были вынуждены сочетать свои "городские" занятия с сельскохозяйственным трудом, которым эффективно можно заниматься на расстоянии не более 15 км, то в каждой из составляющих первичное государство общин существовали свои центральные поселения.

   Территория, занятая первичным государством, была небольшой еще и потому, что это государство пока не могло создать ирригационных сооружений большой протяженности. Кроме того, чтобы быть устойчивым, первичное государство должно было отгородиться от внешнего мира какой-либо естественной преградой (пустыней, горной цепью, рекой и т. п.), которая не только ограждала его от внешних врагов, но и ограничивала территориальную экспансию этого государства.

   Первичные государства возникали спонтанно в районах с наиболее благоприятными условиями. Поскольку таких районов на земном шаре было немного (Древний Египет, Шумер), то даже в древности большинство государств возникло под влиянием уже появившихся передовых центров. Здешние "державы" (Архейская, Хеттская, Миттанийская, Среднеассирийская) имели скорее характер военных союзов, в которых более слабые мелкие вторичные государства были обязаны данью и военной помощью более сильному, центральному государству. Подобно "территориальным царствам" Древнего Египта и Шумера, возникшим в результате объединения племен, вождеств, номовых государств под главенством одного из них, данным "державам" были присущи структурная сложность, вторичность образования и значительные территориальные размеры. Однако в отличие от египетского и шумерского "территориальных царств" они не были ни устойчивыми, ни монолитными государствами, так как в основе своей не имели единой ирригационной системы.

   Политическим идеалом, к которому тяготели как номовые государства, так и "территориальные царства", была восточная деспотия. В силу незрелости общественных отношений восточно-деспотическое государство выступает вовне в виде организованной в аппарат бюрократии политически и экономически господствующей над подданными, не обладающими длительное время частной собственностью на землю. Последнее обстоятельство объясняет нам существование феномена всеобщего политического бесправия, которое К. Маркс вслед за Гегелем именует "поголовным рабством". Коллективный труд, общинная психология, главным принципом которой был принцип "будь таким, как все - не высовывайся", нивелировали личность крестьянина-общинника, низводили ее до рабского состояния. В подобных условиях общинники не могли самостоятельно защищать свои интересы и вынуждены были делегировать их защиту высшему связующему единству страны - правителю-деспоту, который был обожествлен и обладал высшей светской и духовной властью. Последний имел практически неограниченные карательные права и по отношению к простонародью, и по отношению к знати. Хотя на Востоке почти повсеместно наблюдается культ императора, отношения всеобщей несвободы охватывали и его, ибо обожествлялась не личность, а должность императора, и он был вынужден соблюдать придворный этикет, церемониал.

   Все вышеизложенное вынуждает нас вслед за Ф.Энгельсом рассматривать восточную деспотию в качестве "самой грубой государственной формы".

   Значительным своеобразием отличались государства-полисы античного Запада, возникшие довольно поздно по сравнению с первичными государствами Востока. Греческие государства-полисы, в отличие от государств ранней древности, уже располагали обширным международным рынком, что во многом определило их специфичность. В условиях развития рыночных отношений типичной становится республиканская форма правления. Различие между полисами заключалось главным образом в степени участия граждан в управлении государством. Что же касается Востока, то в ранней древности республиканские формы государственности были известны кое-где и здесь. Но республики на Востоке отчасти под влиянием объективных условий, отчасти под прямым идеологическим воздействием, шедшим из экономически передовых стран, имевших тогда деспотическую форму государства, редко выживали достаточно долго. Если для античного полиса характерна идеализация свободы, то для восточного государства характерна идеализация господина - обожествление государя, начало которому положено в Египте, в Шумере и Аккаде. Так люди обожествляют свое собственное унижение.

   Впрочем нельзя забывать, что античный путь развития - это лишь одно из позднейших ответвлений от того пути развития, который сложился уже на первом, раннем этапе древности. Он возник в уникальных, исключительных обстоятельствах, при стечении благоприятных для этого факторов. Нигде и никогда ничего похожего не было, исключение не повторилось.

   Дело в том, что до поры до времени в Европе почти все было, как и во всем неевропейском мире. Хорошо известно, что доантичная (критомикенская) Греция состояла из государственных структур по типу, идентичному древневосточным. Но в силу ряда причин, плохо изученных наукой, эти структуры распались, и через некоторое время на их месте возник специфический мир полисов с параметрами, принципиально отличными от государств-предшественников. Словом, то, что произошло с античной Грецией, явно выходит за рамки простой дискретности (прерывистости) или повторности государствообразования. Коренные изменения Греции в социальном, экономическом, политическом и культурном плане вслед за Л.С.Васильевым можно и должно уподобить мутации, т.е. изменениям самой генетической основы государственности. Действительно, на смену организованной в государственный аппарат элите верхов пришло гражданское государство, авторитарность уступила место ограничению власти законом в интересах граждан, вместе с господством республиканских форм правления пришла и демократия. Все это стало возможным потому, что структурообразующей основой античного государства стала частная собственность, заменившая власть-собственность.

   При изучении государства в Греции (о праве известно крайне мало) особый интерес представляют процесс формирования государственного механизма и основные его изменения в древних Афинах. В учебной литературе возникновение государства в Афинах вслед за Энгельсом нередко рассматривается в качестве "классической формы возникновения государства". С позиций современного научного знания этот вывод выглядит анахронизмом, так как он основан на отождествлении двух относительно самостоятельных процессов (возникновения афинского государства и афинской демократии). На ранних этапах своего формирования афинское государство не могло быть образцом для других полисов уже потому, что процесс государствообразования здесь зашел в тупик. В поисках выхода из тупика афинский полис был вынужден переориентироваться на ионийский путь развития. Афинское государство стало образцом политического развития для других полисов лишь тогда, когда в Афинах утвердилась демократия. Основы афинской демократии были заложены реформами Солона и Клисфена, которые способствовали переходу от аристократической республики к демократической. Иными словами, исторически первой формой государства здесь была вовсе не демократическая республика, а примитивная монархия, переросшая затем в аристократическую республику.

   Студенты должны знать не только содержание известных реформ Солона и Клисфена, но и характерные черты афинской демократии. Особое внимание следует обратить на важнейшие органы афинской демократической республики (народное собрание, гелиэю, Совет 500).

   В истории древнеримского государства, просуществовавшего почти тысячелетие, нужно обратить главное внимание на характер изменений в государственном строе и политическом режиме. Для этого нужно выяснить содержание реформ Сервия Туллия и усвоить характерные черты государственного механизма сначала римской республики, а позднее - империи (принципата и доминанта).

   Подобно государствам Востока гражданские государства-полисы первоначально не имели классовой основы. Применительно к Афинам это видно на примере одной из реформ Солона, по которой был установлен запрет на долговое рабство. Возникла необъяснимая с позиций классового подхода ситуация, когда государство уже существует, а класс рабов отсутствует по крайней мере с 594 г. до н.э., хотя есть основания полагать, что этого класса не могло быть и ранее этой даты. Его формирование произошло спустя сто лет после реформ Солона, когда в результате греко-персидских войн общая масса рабов настолько возросла, что рабов можно стало считать общественным классом. Следовательно, лишь с V в. до н.э. афинское государство из сословного становится сословно-классовым в его рабовладельческой разновидности.

   Из вышеизложенного следует, что во всемирно-историческом развитии путь монополизации общественно-должностных функций (Восток) сформировался раньше и встречался чаще, нежели непосредственное присвоение прибавочного продукта на основе монополизации средств производства (Запад). Ибо последний путь требует сравнительно высокого уровня развития общественного производства, т. е. в конце концов высокой производительности труда. А это в догосударственных обществах было не таким уж частым явлением. С другой стороны, выделение организационных функций внутри общества начиналось раньше, чем достижение сравнительно высокой производительности труда. Вместе с тем дальнейшее развитие государств-полисов оказалось невозможным без объединения их в границах крупных государств-империй. В этом плане историческая судьба полисов оказалась сходной с судьбой мелких государств Востока. Тем не менее заложенное в политический генотип наследие античной цивилизации не исчезло. На основе романо-германского синтеза в средневековых странах Западной Европы сложились города-республики с частной собственностью в экономической основе, которые чертами своего государственного строя напоминали античные полисы. Особенно ярко это проявляется при сравнении с городами Востока. Последние, как известно, в период средневековья не обладали политической самостоятельностью, но сохраняли значение центра управления округой и места пребывания бюрократических группировок, занимавших преобладающее положение в структуре городского населения. Поскольку здесь преобладала бюрократия, то положение ремесла и торговли было приниженным и подчиненным, а муниципальные учреждения, городское право, самостоятельное сословие горожан в городах Востока отсутствовали.

   Как видно, в отличие от Афин, Рима, Запада в целом, где сложились зрелые частнособственнические отношения и соответствующие им зрелые государства и право, государственно-правовые структуры Востока, даже в период средних веков, не отличались зрелостью, так как здесь не было "чистой" частной собственности, а ведущей всегда была государственная собственность (власть - собственность). Закономерной формой организации крупной общности людей, обитающей в пределах одного или нескольких географически и культурно-исторически близких, сходных регионов, является империя.

   Для имперской формы государственности определяющими чертами являются политическая и хозяйственная централизация, пирамидальная управленческая структура, господство столицы над периферией, абсолютное преобладание вертикальных общественных связей над горизонтальными - и это, как правило, в обстановке этнокультурной дробности (конгломерата народов). В сфере идеологии характерны представления о превосходстве народа империи над остальными людьми, уподобление державы (символически и столичного города) всему остальному цивилизованному миру, претензии на мировое господство. Империи представляют собой создаваемые, как правило, путем военных захватов сложные государства, составные части которых, несмотря на попытки центра превратить их в единообразные провинции, никогда не обладали единым государственно-правовым статусом.

   Страны и народы, находящиеся в пределах одной империи, удерживаются вместе не столько потому, что это обусловлено совпадением их экономических интересов, сколько благодаря применению или угрозе применения вооруженной силы. Состояние общественных дел, уровень жизни населения подчиненных территорий заботят имперских руководителей лишь постольку, поскольку от этого зависит укрепление их собственного могущества и престижа. Более или менее строгий последовательный запрет прямых горизонтальных связей между провинциями, как и организация дорогостоящих, экономически неоправданных, но зато престижных проектов, влекут за собой тяжелые экономические последствия, бессмысленную растрату человеческих и природных ресурсов. Стремясь к абсолютной власти, имперское руководство вынуждено применять широкий спектр методов подавления - от массовых депортаций нелояльного населения провинций и окраин до жесткого контроля, а порой и полного пресечения деятельности частных торговцев, частных владельцев престижно значимых ценностей, строгой регламентации частной жизни каждого подданного.

   После своего образования империя переживает короткий период расцвета. Установление на большой территории относительно прочного мира, даже при продолжении войн на границах, воспринимается населением как величайшее благо. Создание империи первоначально позволяет высвободить и сконцентрировать многие ресурсы, недоступные из-за бесконечных военных столкновений между мелкими политическими образованиями доимперской эпохи. Еще более, чем получение на первых порах некоторых реальных хозяйственных выгод или доли военной добычи, на формирование у людей имперского сознания воздействует сам факт причастности к строительству небывалого (на их памяти) "великого" государства, упоение победами над врагами и, как правило, ложными перспективами достижения еще большего величия в будущем. После окончания "героической" эпохи территориальной экспансии, после того как рубежи более или менее установились и вяло текущие войны на границах постепенно и незаметно превратились в оборонительные, в любой империи естественным образом наступает застой. Центральные власти добились теперь предела своего могущества, которое они при всем желании уже не в состоянии увеличивать еще больше, а потому направляют свои усилия на сохранение "статуса кво" - именно это теперь фактическая цель и сверхзадача системы. В сложившейся обстановке любые изменения могут сулить лишь нарушение достигнутого комфорта, нестабильность; соответственно политика руководства оказывается направленной отныне на то, чтобы избежать каких-либо перемен вообще. Однако в окружающем империю мире шло развитие технологии, происходила разработка новых, более жизнеспособных вариантов общественного устройства. В итоге империи обязательно либо терпели неожиданные и сокрушительные поражения от, казалось бы, более слабого противника (так случилось, например, с ахеменидами, хорезмшахами, инками), либо делали попытки (иногда удачные, больше - неудачные) перестроить свои внутренние структуры.

   Тем не менее все империи рано или поздно распались, так как в силу затратного характера экономики, расточительного расходования ресурсов они не могли обеспечить устойчивого технологического прогресса.

   Если крушение империй Востока спустя непродолжительное время сменялось становлением новых имперских государств (одна империя приходила на смену другой), то распад Западной Римской империи сопровождался возникновением чуждого этой государственности и отрицающего ее мира множества аморфных в политическом отношении образований.

   Наибольшую сложность для студентов традиционно представляет усвоение новых основных черт римского частного права как наиболее совершенной формы права, покоящейся на частной собственности. Его тысячелетняя история представляет уникальную возможность проследить на конкретном материале (Законы XII таблиц, Конституции Гая, Дигесты) возникновение и развитие основных принципов и институтов частного права. Изучать такие важнейшие юридические институты, как семья, собственность, обязательства, необходимо не в застывшем состоянии (в статике), а в развитии и изменении (в динамике).