35. История

   Выделялись среди казенных земель и "дворцовые" поля,
которые  обрабатывались в порядке трудовых повинностей.
Продавать можно было только частную землю, но практико-
валась аренда .земли как государственной (из резервного
фонда),  так и чиновничьей.  Крестьянские наделы  могли
сдаваться  в  аренду  только в исключительных случаях с
разрешения начальства.  Садовый участок мог быть сдан в
аренду на любой срок,  а пахотный - на один год. Строго
запрещалось дарить,  продавать не только поля, но и са-
довые  участки буддийским храмам.  Нельзя было даже ме-
няться землями с ними.  Недра и их богатства по  своему
статусу  не  отличались  от  казенных земель.  С ведома
властей они отдавались в частную разработку для  добычи
меди,  железа на условиях несения натуральных повиннос-
тей.                                                   
   В японском раннесредневековом праве  не  сформирова-
лось четкого деления вещей на движимые и недвижимые, но
предусматривался особый статус найденной вещи,  которая
через  30  дней после объявления о находке переходила в
собственность нашедшего ее. Право собственности на клад
признавался в равных долях за нашедшим его и владельцем
земли.                                                 
   Вместе с ликвидацией надельной системы  и  развитием
вассально-ленных  отношений все большее распространение
стали  приобретать  такие  формы  феодальной  земельной
собственности,  как наследственный фонд и бенефиции са-
мурая-воина, замененный впоследствии выплатой "рисового
пайка".                                                
   Слабое развитие товарно-денежных отношений привело к
тому,  что в средневековом праве  Японии  не  сложилось
четкого  представления  об  обязательстве в юридическом
смысле слова.  Европейскому термину  "обязательство"  в
японском языке соответствовало слово "гиму", означающее
то,  что должен делать каждый человек или что запрещено
ему делать,  исходя из его статуса. Все обязательствен-
ные отношения изначально признавались, таким образом, в
строго допустимых границах.                            
   В "Тайхо  Ёро рё" лишь десять статей посвящено дого-
ворам:                                                 
   купле-продаже, найму,  займу,  закладу,  -   которые
жестко  регламентировались государством и нарушение ко-
торых влекло за собой,  как правило,  уголовное наказа-
ние.                                                   
   Частная торговля считалась непрестижной в Японии да-
же для крестьянина. Она запрещалась чиновникам, начиная
с пятого ранга,  самураям и буддийским монахам. Широкий
перечень запретитель-                                  
ных мер окутывал внутреннюю и особенно внешнюю  торгов-
лю,  которая  считалась уделом самого государства.  Она
была почти сведена на нет в период  третьего  сёгуната.
когда  проводилась активная политика самоизоляции стра-
ны.  Запрещалась торговля  некоторыми  видами  товаров,
например оружием. Жесткому контролю государства подвер-
галась торговля на рынках.  Этот контроль  осуществляли
специально созданные "конторы рынка", в ведение которых
входила проверка правильности мер и  весов,  документов
при торговле рабами,  качества товаров и их клеймение в
случае негодности,  взимание торговых пошлин и пр. Под-
лежали государственному регулированию и рыночные цены -
с помощью установления так называемых казенных цен. ис-
ходными данными для которых была цена "казенного риса".
Спекулятивное использование разницы цен,  особенно  чи-
новниками,  строго наказывалось. Эти ограничения, одна-
ко, не распространялись на сделки государства с частны-
ми лицами.                                             
   Японскому праву  были  известны  договоры частного и
казенного займа зерна,  денег, в том числе и процентно-
го. Ростовщичество возбранялось лишь буддийскому клиру.
Заем обеспечивался залогом и поручительством.          
   Как в Индии и других восточных странах,  кредитор не
мог взыскивать проценты, превышающие сумму долга. Нель-
зя было безоговорочно  взыскивать  долг  с  поручителя,
своевольно распоряжаться залогом. Должник мог отрабаты-
вать долг,  но долговое рабство было категорически зап-
рещено.  Не разрешались самовольные сделки, в том числе
и договор займа рядовых членов двора,  поскольку правом
распоряжения  семейным  имуществом обладал только глава
семьи.                                                 
   Не получил широкого распространения и договор  найма
рабочей силы, так как существовала трудовая повинность,
широкая сеть различных отработок.  В "Тайхо Ёро рё" до-
говор найма упоминается применительно к найму мастеров,
строителей,  кровельщиков,  керамистов и др. на сверху-
рочные (трудовым повинностям) работы,  а также казенных
пастухов и "носильщиков налогов",  которых нанимало го-
сударство постоянно или временно.  Интересно,  что этот
договор сопровождался рядом гарантий против злоупотреб-
лений нанимателя в отношении работника,  например, срок
найма не мог без согласия работника превышать 50 дней и
пр. (Закон VIII, ст. 22).                              
   Брачно-семейное право. Японское брачно-семейное пра-
во как наиболее традиционное,  связанное с религией  не
претерпело  сколько-нибудь  заметного изменения на всех
этапах средневековой истории страны.                   
   Браки заключались семьями, согласие родителей и бли-
жайших  родственников  было обязательным условием дейс-
твительности брака.  Требовался также равный  сословный
статус  жениха  и невесты,  "непорочность" их добрачных
отношений.  Правом определялся возраст брачного  совер-
шеннолетия для мужчины в 15 лет, для женщины в 13 лет. 
Браку предшествовал сговор родителей и помолвка,  бесп-
ричинное расторжение которой было наказуемым.  Она рас-
торгалась, если жених не появлялся в течение одного ме-
сяца или если брак не был заключен в течение трех меся-
цев после помолвки.  Влекло расторжение помолвки и  со-
вершение преступления женихом или невестой.            
   Запрещались браки не только между свободными и раба-
ми,  "добрыми" и "подлыми", но и между отдельными кате-
гориями "подлых".  Здесь действовал своеобразный касто-
вый принцип. Обязательность фамильной эндогамии, соблю-
даемой в Китае, в Японии не привилась, так же как и ле-
вират.                                                 
   Порядки патриархальной семьи были отражены и в праве
Японии,  но  проявлялись  они слабее,  чем в Китае,  не
столь бесправным было и положение женщины в семье. Брак
в принципе был моногамным,  наложницы не брались в рас-
чет.  Как и в Китае, женщина находилась под опекой муж-
чины:  отца, мужа, сына; но эта опека была более легкой
и регулировалась законом. Муж не мог равнять жену с на-
ложницей, не мог он навязать жене и развод из-за налож-
ницы.  Беспричинный развод влек за собой запрещение но-
вого брака.                                            
   Развод, как  и в Китае,  не только разрешался,  но и
прямо предписывался  при  определенных  обстоятельствах
помимо воли еупругов,  например в случае попытки убийс-
тва,  избиения родителей и других близких родственников
мужа или жены.  Брак, как и развод, был делом не только
супругов, но и их семей. При разводе по инициативе мужа
или жены требовалось согласие родителей и того и друго-
го.  Родители должны были подписать "разводную бумагу".
Перечень обстоятельств,  которые давали мужу закон?  ые
основания для развода,  был значительно шире, чем у же-
ны.  Она имела право на развод лишь в случае длительно-
го,  в течение пяти лет безвестного отсутствия мужа или
тяжкого оскорбления им ее родителей.                   
   Законные основания мужа на развод были те же,  что и
в Китае,  но не все они влекли за собой изгнание разве-
денной жены из дома.  За исключением "распутства", "не-
послушания свекру или свекрови", "дурной болезни", жена
могла  и  после  развода (связанного с ее болтливостью,
отсутствием  мужского  потомства,  ревностью,   ворова-
тостью) оставаться в доме мужа,  если она оказывала ему
поддержку в период ношения траура  по  родителям,  была
знатнее  мужа  и тем самым повысила его социальный ста-
тус,  если у нее не было родительской семьи. Мужу могли
отказать  в разводе и в том случае,  если он разбогател
благодаря приданому жены.                              
   В японском праве проявилась относительная терпимость
к  незаконнорожденным  детям и детям,  родители которых
были неравны по своему социальному статусу.  Как прави-
ло,  действовала фикция,  что родители не знали о дейс-
твительном "подлом" статусе своего партнера,  тогда ре-
бенок становился рёмином. Незаконнорожденные дети пере-
давались на воспитание в семью одного из родителей, за-
нимающую более высокий социальный статус, но мать      
и отца такого ребенка разлучали.  Статус рёмина получал
и ребенок, появившийся на свет в результате насилия хо-
зяина над рабыней.                                     
   Бездетным семьям с целью продолжения рода предостав-
лялось право усыновления ребенка из числа близких родс-
твенников,  который приобретал все права законнорожден-
ного.                                                  
   В японских кодексах относительно подробно был разра-
ботан институт наследования по закону. В наследственную
массу входили холопы (т.е. зависимые люди, но не входя-
щие в категорию планового "подлого люда"), поля, строе-
ния,  другое имущество.  В нее же входило приданое жены
умершего главы семьи.                                  
   Если речь шла о полях  и  имуществе,  жалованных  за
заслуги,  наследственные  доли  сыновей  и дочерей были
равными.  В остальных случаях доля первой жены, а также
старшего сына была в два раза больше,  чем у прочих сы-
новей (как от жены, так и от наложницы), дочери же име-
ли право на четверть доли старшего сына.               
   Вопрос о  завещании в праве Японии не получил доста-
точной разработки, поскольку преобладала большесемейная
собственность.  По завещанию можно было передать только
лично нажитую или лично унаследованную собственность.  
   Судебный процесс.  Согласно Закону XXIX "О  тюрьмах"
"Тайхо  Ёро  рё"  процесс  носил  смешанный обвинитель-
но-инквизиционный характер.  Судебное  дело  начиналось
как с заявления казенного учреждения,  так и отдельного
лица.  Широко практиковались доносы "публичные" и "тай-
ные",  то  есть  те,  которые не объявлялись публично и
следствие по которым носило приватный характер.        
   Донос был обязателен для близких родственников жерт-
вы. Если они не доносили в течение 36 дней об убийстве,
то подвергались наказанию как  соучастники.  Если  речь
шла о мятеже,  "оскорблении величества",  то доносителя
прямо доставляли к императору.  Но нельзя было доносить
на преступника его близким родственникам и слугам.     
   Расследование проводилось   специально  назначенными
следователями.  Примечательно, что они могли быть заме-
нены вследствие родства с преступником или особых с ним
отношений. Следователям запрещалось высказываться о ви-
новности или невиновности подследственных. В случае со-
вершения тяжких преступлений  практиковалось  предвари-
тельное заключение под стражу и доносителя и подозрева-
емого.  Чиновник, ведущий следствие, должен был удосто-
вериться в полноценности улик.  При тяжких преступлени-
ях,  неясности  улик,  запирательстве  подследственного
разрешалось применение пыток,  но не более трех раз и с
интервалами в 20 дней.  Особенно тщательное ("тройное")
следствие проводилось, если речь шла о мятеже.         
   Суд не  был отделен от администрации.  Судебное дело
полагалось возбуждать по месту приписки истца, например
в  уездном  управлении  или,  при невозможности до него
добраться, в ближайшем казенном учреждении.            
   Подсудность дела определялась как по месту  соверше-
ния преступления, так и по степени его важности, тяжес-
ти возможного                                          
наказания. Дела  о  каторге  и  срочной ссылке решались
провинциальными управлениями,  а те, по которым предпо-
лагалось более тяжкое наказание,  передавались на расс-
мотрение в Министерство юстиции.                       
   Специальные судьи и следователи  этого  министерства
(в Японии не было, как в Китае, Высшего суда) не только
проводили расследование важных дел,  но и  проверяли  и
пересматривали приговоры, вынесенные низшими инстанция-
ми, решали вопрос о взыскании долгов.                  
   В ведении Министерства юстиции было два  управления:
управление взысканий,  проводящее конфискацию имущества
и взыскивающее штрафы в пользу казны, и тюремное управ-
ление,  осуществляющее  надзор за подследственными,  за
принудительными работами  заключенных,  за  исполнением
приговоров.                                            
   В обязательном  порядке в Министерство юстиции пере-
давались дела, сопряженные со смертной казнью, бессроч-
ной ссылкой или увольнением чиновников с исключением их
из списков.  Некоторые дела направлялись для рассмотре-
ния  в  Государственный совет,  который мог проводить с
помощью специальных  законоведов-следователей  дополни-
тельное расследование и прекращать их. Правильность су-
дебных решений на местах Государственный совет проверял
также с помощью своих специальных инспекторов. О делах,
связанных со смертной казнью, бессрочной ссылкой и иск-
лючением чиновников из списков, докладывали императору,
который выступал в качестве высшей  апелляционной  инс-
танции.

   Глава 33. Основные черты права средневековой
 Индии  
   Источники права.  Правовая система средневековой Ин-
дии подверглась значительным  изменениям  под  влиянием
мусульманского  права,  привнесенного  в страну мусуль-
манскими завоевателями.  После установления мусульманс-
кого  господства в Индии сфера применения местного пра-
ва, права дхармашастр была сужена как по кругу лиц, так
и по кругу отношений, регулируемых нормами этого права.
Уголовные дела должны были. рассматриваться мусульманс-
кими судьями на основе норм мусульманского права, кото-
рое в этой своей части приобрело территориальный харак-
тер,  т.е. применялось ко всем жителям завоеванных тер-
риторий.  Действие норм мусульманского уголовного права
с его архаическими концепциями,  искусственной, малоэф-
фективной системой доказательств продолжалось  до  1832
года,  когда колониальными властями был принят закон об
отмене применения его норм ко всем немусульманам.      
   Все то,  что считалось непосредственно  связанным  с
религией,  -  брачно-семейные отношения,  наследование,
деятельность религиозных  учреждений  -  регулировалось
персональными правовыми сис-                           
темами: мусульманским правом, если речь шла о мусульма-
нине и индусским правом,  если  дело  касалось  индуса.
Кроме  того,  мусульманское  завоевание  мало затронуло
кастовые и общинные порядки, где продолжали действовать
панчаятные, кастовые суды, рассматривающие и преступле-
ния на основе местного обычного права.                 
   В средневековой Индии  начался  интенсивный  процесс
переосмысления, критического исследования, истолкования
древнего права дхармашастр,  его приспособления к новым
условиям.  Результатом  этого  процесса  было появление
многочисленных правовых трактатов,  комментариев к  тем
или  иным  дхармашастрам или сборников высказываний ин-
дусских религиозных авторитетов по тем или иным предме-
там  правового  регулирования (нибандх).  Комментарии и
нибандхи стали со временем играть роль главных источни-
ков  индусского права.  Устранение авторами дигест (ни-
бандх) и комментаторами противоречий,  неясностей, про-
пусков  в праве дхармашастр привело к тому,  что непос-
редственное толкование дхармашастр в судах не признава-
лось впоследствии достаточно надежным и авторитетным.  
   Одним из ранних комментаторов был Асахайя (приблизи-
тельно VII в.),  перу которого принадлежит самый  попу-
лярный  комментарий  к дхармашастре Нарада - Нарадабха-
зиа.  Особенно часто переписывались и  комментировались
Законы Ману.  До нашего времени дошли такие комментарии
к Законам Ману,  как Бхаруччи (VIII в.), Медхатитхи (IX
в.), Гавиндараджи (XII-XIII вв.) и др.                 
   Неоднократно комментировалась   и  другая  известная
дхармашастра - Яджнавалкья. Митакшара - самый распрост-
раненный комментарий на Яджнавалкью, написанный в XI в.
Виджнанешварой, дал название одной из двух главных школ
индусского права, которая наиболее распространена в Ин-
дии.  Основателем другой школы индусского права - Даяб-
хаги,  получившей  распространение в Бенгалии и Ассаме,
был Джимутавахана, создавший в XII в. нибандху, в кото-
рой по-иному,  чем в Митакшаре, решались некоторые воп-
росы наследственного права и раздела имущества в  боль-
шой индусской неразделенной семье.                     
   Комментарии в  период индийского средневековья,  так
же как дхармашастры в древности,  не были вытеснены го-
сударственными узаконениями.  Этой особенности развития
индусского права можно найти  ряд  объяснений.  Следует
отметить, что некоторые комментарии писались по поруче-
нию правителей и действовали с их санкции.  Среди  ком-
ментаторов было много официальных лиц высокого ранга.  
   В средневековой Индии до прихода мусульманских заво-
евателей в XIII в.  не было государственного  единства,
что предопределяло партикуляризм права.  Литература ни-
бандх - тематических сборников  цитат  по  определенным
институтам права - была продиктована в значительной ме-
ре стремлением согласовать, привести к единому знамена-
телю положения различных авторов дхармашастр, что могло
быть достигнуто путем создания новых правовых  произве-
дений. Комментаторы вслед за составителями дхарма-     
шастр стремились  к унификации права,  отвечающей прог-
рессивным тенденциям объединения индийского общества.  
   Индия на протяжении длительного  времени  отличалась
особой устойчивостью философских,  этических и правовых
представлений индуизма.  Особые представления были и  о
путях развития традиционного права,  рассматриваемого в
качестве священного.  Деятельность комментаторов  соот-
ветствовала этим представлениям, так как они не претен-
довали на создание законов,  ставя своей целью лишь ис-
толковать предписания дхармашастр, объявить их установ-
ленными.                                               
   При всем стремлении к унификации права  мнения  ком-
ментаторов не могли совпадать по всем вопросам, хотя бы
потому, что писались они в разное время, основываясь на
обычном праве. Более поздние комментарии часто упомина-
ли предыдущие только для того,  чтобы  опровергнуть  их
толкования.  В  различных  частях  средневековой  Индии
признавался авторитет одних комментаторов и  отвергался
авторитет  других,  что  и привело к возникновению двух
вышеназванных правовых школ.                           
   Как и в древности,  в средневековой Индии обычай ос-
тавался  одним  из  важных источников традиционного ин-
дусского права.  Широко используя нормы обычного права,
комментаторы  приспосабливали  теоретически  неизменное
"священное" право дхармашастр к новым условиям.  Многие
обычаи  были введены в действующее индусское право ком-
ментаторами.                                           
   Индусское право могло выполнять на протяжении  веков
важную  интегрирующую  роль  в многоязычной,  этнически
разнородной,  раздробленной на протяжении столетий  Ин-
дии,  только приспосабливаясь к местным обычаям, специ-
фическим нормам поведения людей.  Особая роль обычая  в
правовой  системе  Индии  прямо подчеркивалась авторами
дхармашастр.  Например,  в одной из поздних дхармашастр
(VI в.) Брихаспатисмрити утверждалось, что древние обы-
чаи легализуют всякую практику,  основанную на  них,  и
что  судебное  решение не может быть вынесено только на
основании предписаний  дхармашастр.  Если  дхармашастры
противоречат смыслу права и древним обычаям,  они могут
нанести ущерб правосудию (II, 26-28). Медхатитхи в ком-
ментариях  к Законам Ману также писал о возможности не-
соблюдения тех предписаний дхармашастр,  которые  нахо-
дятся в резком противоречии с местными обычаями.       
   Место, которое занимал обычай в источниках средневе-
кового  индусского  права,  определялось  особенностями
развития Индии в это время. Раздробленность, войны, по-
рождаемые главным  образом  столкновением  политических
элит,  конфликтами  на почве их гегемонистских притяза-
ний, не затрагивали или затрагивали в малой мере общин-
ную  основу традиционного права с его глубокими религи-
озно-идейными корнями.  Теоретически неизменные религи-
озные  правовые системы обходными путями приспосаблива-
лись к нуждам общественного развития.  Если  в  мусуль-
манском праве использовался метод сравнительного права,
когда одна школа заим-                                 
ствовала институты другой школы  мусульманского  права,
то  индусское  право приспосабливалось к нуждам общест-
венного развития путем широкого включения в свою систе-
му  обычаев,  что  делало его жесткие религиозные рамки
весьма растяжимыми.                                    
   Модификации традиционных   концепций    каждодневной
практикой  в значительной мере способствовала и возмож-
ность применения "принципов справедливости" как  допол-
нительных указателей дхармы.                           
   Обращение к  религиозному авторитету дхармашастр,  к
их традиционным правовым темам определило основные нап-
равления  комментаторской  деятельности по линии разра-
ботки частного права:  брачно-семейного, наследственно-
го,  права личного статуса. И Даябхага и Митакшара пос-
вящены регулированию отношений в больших индусских  не-
разделенных семьях, а также отношений членов этих семей
с другими лицами и с государством.                     
   Институт большой индусской неразделенной (объединен-
ной)  семьи  определял  в  той или иной мере содержание
почти всех норм средневекового индусского права.  В это
время  в  Индии продолжали существовать как патрилиней-
ные,  так и матрилинейные семейные, домовые общины, ха-
рактеризующиеся  двумя  главными чертами:  коллективным
трудом членов большой семьи и последующим уравнительным
распределением  продуктов труда между ними.  Совместное
владение собственностью и совместное ведение  хозяйства
- основа большой (неразделенной) семьи, а главный прин-
цип традиционного права -  недвижимость:  земля  должна
оставаться в семье.                                    
   Из этой  установки  вытекало,  что  отдельные  члены
семьи не признаются ее собственниками,  что  отчуждение
семейной собственности ограничено,  а ее непосредствен-
ным распорядителем является  глава,  управитель  семьи,
власть которого основана на авторитете старшего, на вы-
полнении им обрядов, связанных с культом предков. Культ
предков  был религиозной основой большесемейной общины,
ее связующим началом.  С ним был связан и культ  брака,
рассматриваемого  как священный акт,  совершаемый между
семьями жениха и невесты, делающий нерасторжимым их со-
юз.                                                    
   Институты брака,  усыновления, наследования призваны
были служить главной цели - непрерывности процесса  по-
читания предков, совершения обрядов, богослужений, пос-
вященных им,  как главного условия материального и  ду-
ховного благосостояния семьи.  Так, собственность боль-
шой семьи по Даябхаге и раньше и ныне безраздельно при-
надлежит отцу,  который имеет неограниченное право рас-
поряжаться ею по своему усмотрению: продавать, заклады-
вать,  дарить и пр. Сыновья по праву Даябхаги не приоб-
ретают никаких прав на семейную собственность при жизни
отца,  у  них отсутствует право требовать у отца отчета
об отчуждении семейной собственности, требовать ее раз-
дела и пр. После смерти отца семейная собственность пе-
редается прямым потомкам главы семьи - сыновьям.       
Правовую основу наиболее распространенной и в современ-
ной Индии большой неразделенной семьи по праву Митакша-
ры  составляет  институт сособственности и сонаследова-
ния,  выражающийся в правах сына,  внука и правнука  на
семейную,  унаследованную  отцом,  дедом  и прадедом от
своих предков собственность.                           
   В такую семью входят не только сонаследники, но и их
матери или мачехи,  жены, дети (исключая замужних доче-
рей),  вдовы,  незамужние дочери умерших сонаследников,
незаконнорожденные  сыновья  от  длящегося сожительства
при условии согласия других сонаследников  и  если  нет
своих детей.  Эти лица, однако, имели лишь право на со-
держание из семейной собственности.  Ни одному  из  со-
собственников  не предоставлялось право на большую долю
в семейной собственности, размеры которой были неустой-
чивы  и  зависели от рождений или смертей других сонас-
ледников, их общего числа. На живых сонаследников пере-
ходили права в семейной собственности умерших.         
   Традиционное право Митакшары также исключало возмож-
ность индивидуального отчуждения  большесемейной  собс-
твенности сонаследниками, не санкционированного управи-
телем семьи,  даже в пользу  другого  сонаследника.  Не
могли  получить прав сонаследника и третьи лица.  Но не
имея права отчуждать семейную собственность,  сонаслед-
ники пользовались правом оспаривать отчуждение семейной
собственности не только другими  сонаследниками,  но  и
управителем семьи. Они могли требовать раздела семейной
собственности и отчета управителя в период раздела о ее
состоянии.  Сонаследник мог стать управителем семьи,  а
следовательно,  и неразделенной собственности, если это
место было вакантно и другие сонаследники не высказыва-
ли по этому поводу возражений. Права всех сонаследников
в принципе были равны,  кроме "дисквалифицированных со-
наследников",  которые в  силу  врожденного  слабоумия,
идиотизма или уродства не имели права требовать выделе-
ния их доли из сонаследственной собственности  или  уп-
равлять делами большой семьи.                          
   С областью семейных отношений был тесно связан дейс-
твующий в средневековой Индии ряд  других  традиционных
норм вещного права'.  К числу таких институтов относит-
ся,  например,  собственность "бенами",  которая  имеет
много  общих черт с английским институтом доверительной
собственности.  Бенами - это собственность, приобретен-
ная  за  свои  деньги,  но от имени другого лица или от
своего имени,  но переданная другому лицу без каких  бы
то ни было намерений создать выгоду для этого лица. Как
и в доверительной собственности,  в основе бенами лежат
не только вещные, но и определенные фидуциарные отноше-
ния, при которых одно лицо, как правило находящееся или
в определенной зависимости от учредителя бенами,  или в
родственных отношениях с ним, при-

   ' Эти нормы не были  затронуты  кодификацией  права,
проведенной в колониальной Индии в XIX в. Сохраняют они
свое значение и в настоящее время.                     
                                                       
нимает на себя имущественные права в интересах другого.
При этом положение лица - учредителя бенами схоже о по-
ложением учредителя доверенной собственности, а положе-
ние лица,  принявшего собственность (бенамидара), схоже
с положением доверительного собственника.  При учрежде-
нии собственности бенами учредитель выступает бенефици-
арием,  так как управление осуществляется в его интере-
сах.                                                   
   Собственность бенами в средневековой Индии  призвана
была  служить ширмой,  скрывающей действительное благо-
состояние собственника. Она использовалась против чрез-
мерных притязаний родственников, сонаследников или алч-
ных правителей.                                        
   Другим традиционным институтом имущественного права,
тесно связанным с областью семейных отношений, был инс-
титут неделимой семейной собственности - "раджъя".  Эта
собственность  передавалась  по наследству одному члену
семьи.  При этом исключались права на нее  всех  других
членов. Неделимая собственность, развившаяся в условиях
роста частного землевладения средневековой Индии,  дли-
тельное  время  существовала  с другой,  более древней,
конкурирующей  формой  собственности  -  собственностью
большой неразделенной семьи. Различие между неразделен-
ной собственностью,  собственностью  большой  индусской
семьи  и  неделимой семейной собственностью заключалось
главным образом в том,  что неделимая собственность  не
являлась сонаследственной.  Члены большой семьи (сонас-
ледники) не могли требовать ни ее раздела, ни пользова-
ния ею, то есть не могли запретить единственному держа-
телю неделимой собственности беспрепятственно  распоря-
жаться  ею,  если  обычай  конкретной социальной группы
прямо не  запрещал  такое  распоряжение.  Под  влиянием
большесемейной неразделенной собственности, в силу обы-
чая некоторых каст,  сонаследники, однако, могли требо-
вать  содержания за счет неделимой собственности.  Этим
правом могли  воспользоваться  преимущественно  сыновья
держателя  неделимой собственности.  Особые правила со-
держались в обычаях и по поводу наследования  неделимой
собственности.  Она  наследовалась  главным  образом по
принципу майората, то есть старшим родным сыном умерше-
го собственника.                                       
   Специфическим институтом, развившимся в традиционном
праве Индии, была собственность идолов (богов), религи-
озных и благотворительных учреждений, храмов, возникаю-
щих благодаря пожертвованиям. При этом цели религиозных
и  благотворительных пожертвований совпадали,  ибо бла-
готворительность в Индии рассматривалась как сугубо ре-
лигиозное дело.  Распространению форм религиозной собс-
твенности способствовал ряд обстоятельств:             
   отсутствие иерархически   организованной   индусской
церкви, многобожие индуизма, распространение конкуриру-
ющих религий:                                          
   джайнизма, буддизма,  - деятельность  многочисленных
религиозных сект. Это обстоятельство не мешало укрепле-
нию религиознокультурного единства средневековой Индии,
так  как  индуизм,  наряду с жесткими правилами сослов-
но-кастовой организации,  отличается особой  веротерпи-
мостью, гибкостью, относительно лег-                   
кой приспособляемостью к  новым  условиям.  Религиозные
секты.  как правило, приобретали кастовые формы и вклю-
чались в общую систему четырех вари.                   
   Вместе с тем учреждение благотворительной  религиоз-
ной  собственности служило и практическим целям обеспе-
чения потомков или других  родственников  после  смерти
учредителя вопреки общему порядку наследования, а также
сокрытию действительных размеров собственности и пр.   
   Аномальный характер этого института выражался в том,
что здесь не учреждалось доверительной собственности, а
само божество, идол (простой "священный" камень, напри-
мер) становился собственником,  реализуя свои права че-
рез законных представителей - шебаитов.  Эта  собствен-
ность была вечной,  постоянной.  Пожертвование не могло
быть взято назад дарителем.                            
   Собственность, переданная божеству,  называлась "де-
ваттарам"  (от слова devata - божество,  идол).  Обычно
учредитель сам выступал распорядителем  этой  собствен-
ности или назначал распорядителя (шебаита),  долг кото-
рого был смотреть за тем, чтобы проходило богослужение,
поручаемое,  как правило, специально приглашенным брах-
манам - пуджари.  Большие южноиндийские,  особенно  та-
мильские храмы,  ежегодно посещаемые массой паломников,
приезжающих из разных мест Индии,  обслуживались целыми
жреческими  корпорациями,  которые начали формироваться
здесь еще в VIII-Х вв.                                 
   Управитель (или управители)  собственности  божества
обладал  цгирокими  полномочиями.  Если не было прямого
запрещения учредителя,  он мог  закладывать,  продавать
эту  собственность и распоряжаться ее доходами в "инте-
ресах божества", например для ремонта храма. Присвоение
этих  доходов  управителем  было правомерным,  если при
этом не было полного игнорирования  "интересов  божест-
ва",  например  отказа  от богослужений "в его пользу".
Должность шебаита и пуджари могла быть наследственной. 
   Другой распространенной формой религиозной собствен-
ности средневековой Индии была собственность, пожертво-
ванная в пользу матха  (индусской  школы,  напоминающей
монастырь без постоянных монахов). Распространению этой
формы собственности способствовало сектантское движение
в Индии.  Матхи и создавались в целях проповеди тех или
иных учений,  вербовки своих  последователей.  Так  как
сектантские и кастовые социальные формы в средневековой
Индии часто совпадали,  то махантом, управителем школы,
распорядителем  ее  собственности  часто выступал глава
касты (секты) или ведущий член ее панчаята (органа  са-
моуправления), обладающий высшей духовной властью.     
   У большинства  матхов  были  свои храмы.  Махант MOI
быть одновременно и шебаитом, управителем собственности
идола, и служителем храма. Правовой статус махантов оп-
ределяется местным обычаем.  Он мог быть наследственным
главой   матха,  располагая  самыми  широкими  правами,
вплоть до назначения себе преемника,  мог быть выборным
главой панчаята касты (секты), лицом                   
или ставленником ее правящей верхушки.  Наиболее  расп-
ространенным  был  первый  тип маханта,  располагающего
почти бесконтрольной властью.  Некоторые крупные  матхи
имели свои локальные отделения питхи. Широко известны в
средневековой Индии были матхи,  основанные в  VIII  в.
Шанкарачарьей,  которые  обросли  впоследствии  большим
числом своих местных отделений.                        
   Религиозного влияния матхов не могли сломить никакие
изменения политической обстановки.  Они играли огромную
роль в распространении не только индуизма, но и религи-
озней  философии,  политической мысли,  внося тем самым
значительный  вклад  в  развитие  религиозно-культурных
связей,  ставших мощным объединяющим фактором средневе-
кового индийского общества,  устоявшего перед  натиском
ислама.                                                
   Столетия мусульманского правления в Индии не привели
к ее исламизации,  как это произошло  в  зороастрийской
Персии, коптском Египте, христианской Албании и язычес-
кой Турции. Не было здесь и значительного влияния исла-
ма на местное право, традиции, обычаи, как, например, в
Индонезии.                                             
                                                       
История государства и права зарубежных стран 
   Учебник для вузов
 Часть 1 
                                                       
   Лицензия 070824 от 21 января1993 г. 
   Лицензия 064250 от 6 октября 1995г. 
Подписано в печать 24.11.97.
 Формат 60х90/16. Усл. печ. л.30,0 
Тираж 30000 экз.(3-и завод 6000 экз). Заказ ь 1268