1.  Мораль и религия: сходство и различия
2.  Вклад религиозных мыслителей в развитие нравственной культуры
3.  Противоречия религиозного учения о морали

1. Мораль и религия: сходство и различия

Проблема взаимодействия религии и морали занимала умы самых различных мыслителей с глубокой древности. И уже с античности по этой проблеме высказывались самые различные, порой противоположные точки зрения. С одной стороны, религиозные идеологи и в прошлые века, и ныне достаточно категорично утверждают, что мораль не в состоянии существовать без религии, точно так же, как дерево без корней. Именно в религии мораль черпает силу исполнять добро, именно религия предоставляет человеку смысл своего бытия, высшие нравственные ценности (Бог есть живое воплощение добра).
Небезынтересно отметить, что идеи о благотворном воздействии религии на мораль разделяли и те, религиозность которых была весьма проблематичной. Например, софист Критий (46О-4О3 гг. до н. э.) в недошедшей полностью до нас трагедии утверждал следующее:
С умом глубоким мудрый муж впервые
Боязнь богов для смертных изобрел,
Чтоб страх у злых какой-нибудь, да был,
Начнут ли делать, говорить или думать
Хотя б тайком...
Много веков спустя (в ХV в.) французский просветитель Вольтер, резко обличавший католическую церковь, в то же самое время заявлял, что, если Бога не было бы, то его следовало бы выдумать — для того, чтобы обеспечивать выполнение нравственных заповедей:
"Я хочу, чтобы мой управляющий, моя жена и моя прислуга верили в Бога. Я думаю, что в этом случае меня будут меньше обкрадывать и обманывать". Даже ярый атеист П.А. Гольбах признавал, что некоторые люди отвергают религию только потому, что она является для них стеснительной уздой, мешает им вольготно предаваться порокам.
Но с другой стороны, также с глубокой древности известна и противоположная точка зрения на характер взаимодействия религии и морали. Так, живший около ХХ веков назад римский философ Лукреций Кар, являвшийся последователем Демокрита и Эпикура, в своей поэме "О природе вещей" писал, что религия немало "нечестивых и преступных деяний рождала", а религиозные проповедники выдумали множество бредней, "могущих смутить и нарушить все, жизненные устои". Много веков спустя французские просветители вопрошали: "Почему имеются алтари, но отсутствуют добрые нравы? Почему так много священников, но так мало честных людей?". Жесткую критику в адрес религии высказывали Л. Фейербах, марксисты. Известный английский ученый Б. Расселл считал именно христианство главным препятствием на пути нравственного прогресса. 3.1 Фрейд писал: "Безнравственность во все времена находила в религии не меньшую опору, чем нравственность". Обличительных или, по меньшей мере, сдержанных характеристик религии можно привести немало.
Где же истина? Крайние оценки роли религии в нравственной жизни, по всей видимости, не совсем верны и они касаются большей частью каких-то отдельных, действительно, крайних, проявлений. Истина, видимо, где-то посередине. Надо признать, что характер воздействия религии на нравственную жизнь человека зависит от целого ряда факторов, от содержания самой религии (сравним, напри- мер, христианство и религию Древней Греции, боги которой особой моральностью не отличались), от того, какие компоненты религии и в чьих целях используются, от исторической эпохи, культуры народа и т.д.
Сложный, противоречивый характер взаимодействия религии и морали обусловлен и их спецификой, их различиями (хотя иногда пытаются отождествить религию и мораль). В чем они состоят? Прежде всего, в том, что мораль представляет собой путь к Добру, высшим нравственны" ценностям, к нравственному совершенствованию. А религия есть путь к Богу, скорее почитание Бога. Эти два пути мог совпадать, а могут и не совпадать. Вряд ли верующий будет осуждать Авраама (библейский патриарх) за то, что он готов был принести в жертву своего сына. С точки зрения морали, этот поступок совершенно недопустим. Хотя ангел в последнее мгновение остановил убийство Исаака, и все же намерение у Авраама убить сына было несомненно. Во имя спасения души грешника их сжигали на кострах инквизиции. А вот весьма откровенное высказывание одного из новоявленных проповедников Уитнесса Ли: "...Главный вопрос во вселенной — не этика или добрые дела, а принятие Бога как жизни или сатаны как смерти. Ты должны освободиться от этического или моралистического взгляда на вещи". Далее. В религиозном учении имеются специфические понятия, которые отсутствуют в моральном сознании (во всяком случае — сознании светском). Именно: рай и ад, грех (как нарушение заповеди Бога), покаяние пред Богом, искупление вины пред Богом и др. Кроме того, верующие испытывают специфические чувства — любовь к Богу, страх пред Богом, пред муками ада. Религия включает в себя культ (молитва, таинства, обряды), которые вызывают особые нравственные переживания. Наконец, религия имеет свою часто весьма развитую организацию. Мораль же, считается, не имеет своих институтов, а опирается лишь на совесть и на общественное мнение. (Заметим, сам факт существования церковных "должностей" не всегда благотворно воздействует на религиозную жизнь, ибо может возникать банальный карьеризм, чинопочитание и т.п.).
Но между религией и моралью имеются не только различия, но и определенное сходство. Это выражается прежде всего в том, что религии, особенно современные, буквально пропитаны нравственной проблематикой, понятиями морального сознания (долг, стыд, совесть (сердце), справедливость, вина и т.д.). В конкурентной борьбе различные конфессии, как отмечал еще Вл. Соловьев, обличают друг друга именно с позиции морали. К сожалению, лишь немногие религиозные проповедники отмечают тот факт, что религия не может существовать без морали. Впрочем, еще Вл. Соловьев писал, что "можно с одинаковым правом говорить, что нравственность основывается на религии и что религия основывается на нравственности. Ведь нравственные нормы, вытекающие из чувства стыда, жалости, благочестия (эти чувства русский философ считает исходными в морали. — Л.П.), суть безусловные выражения самого Добра... История знает религии и религиозные учреждения бесстыдные, бесчеловечные и тем самым нечестивые".
Следует подчеркнуть и то обстоятельство, что не только религиозная, но и нравственная жизнь основывается на вере. В первом случае — вера в Бога, во втором — вера в торжество Добра, Справедливости и т.д. Кроме того, и в морали, и в религии значительное место занимает эмоционально-чувственная сфера. Без глубокого чувства невозможна полноценная религиозная жизнь. Точно так же и нравственные отношения трудно представить без разнообразных переживаний.
Сближает мораль и религию явное стремление к устойчивости своих исходных постулатов (консерватизм), а также назидательность: верь в Бога! — вещает священнослужитель; будь справедливым, честным! — призывает моралист.
Наконец, отметим, что отправной точкой и религиозного и морального сознания является отдельная человеческая личность. Вл. Соловьев писал, что религия охраняет безусловное достоинство каждой человеческой личности (как образа божьего). То же самое можно сказать и о морали.
Словом, и мораль, и религия принадлежат к миру ценностей, к тому миру, в котором действует не только и не столько разум, сколько чувства, вера, склонности и привязанности, не сухие "канцелярские" понятия, а образы.
Таким образом, между религией и моралью имеются не только различия, но и немало сходства. Более того, по мере исторического развития религиозное сознание еще больше "отягощается" нравственной проблематикой.

2. Вклад религиозных мыслителей в развитие нравственной культуры

Уже простая констатация того факта, что нравственна проблематика занимает весьма важное место в религиозном учении, неизбежно подводит нас к признанию заметного вклада, который внесли религиозные мыслители в развитие нравственной культуры человечества. Отметим основные проявления этого вклада.
1. Прежде всего следует признать, что христианские авторы рассматривали, хотя и специфически, основные понятия морального сознания (добро и зло, справедливость, нравственная свобода и ответственность, совесть, долг, вина и т. д.), пытались дать свое толкование главным проблемам теории морали (происхождение и сущность морали, ее структура, функции морали и др.). Не столь уж редко исследования богословов были отправной точкой для светских этиков.
2. Религиозные проповедники довольно обстоятельно освещали сложности, противоречия моральной жизни и человеческой личности. В частности, они детально описывали трудности "добротоделания". В этой связи стоит привести известные слова апостола Павла: "Ибо не творю я добро, как мне хотелось бы, но вместо этого я творю то самое зло, которое не хочу свершить" (Рим. 7, 19). Парадоксы внутреннего мира определенной части человечества резко обличаются в следующих словах преподобного Ефрема Сирина: "Учиться не хочу, а учить рад; подчиняться не хочу, а подчинять себе люблю; трудиться не хочу, а других утверждать охоч; не хочу оказывать чести, а чтимым быть желаю; упреков не терплю, а упрекать люблю; не хочу, чтобы уничижали меня, а уничижать люблю. Мудр я на то, чтобы давать советы, а не на то, чтобы исполнять их самому". Богословы довольно тщательно исследовали процесс "грехопадения", приобщения ко злу. Вл. Соловьев, опираясь на труды церковных писателей, выделил три главные ступени овладения дурных влечений нашим "Я". Сначала, писал русский религиозный философ, возникает в нашем сознании какое-нибудь дурное представление, которое "вызывает дух на помысел о нем". На этом этапе достаточно одного акта воли, чтобы отвергнуть этот помысел и уйти таким образом с пути греха. Однако если этого не произошло, то этот помысел перерастает в сладострастную картину, от которой уже не столь легко отделаться. Здесь уже необходимо отвлечение ума "размышлением в противоположном направлении". Но если и этого не сделано, то весь наш дух отдается греховному помыслу и наслаждается им.
 3. Многие христианские проповедники высказали очень полезные советы совершенствования нравственного воспитания, советы, которые и в наше время удивляют своей глубиной, проникновением в человеческую душу. Эти советы и сейчас могут пригодиться для любого воспитателя, педагога. Так, упоминавшийся христианский моралист авва Дорофей отмечал, что, впадая в злословие, мы нередко осуждаем те грехи, которыми страдаем сами. И далее: "За случающиеся проступки не слишком негодуй, но без смущения показывай вред, происходящий от проступка. Не взыскивай строго за малые проступки, как будто сам ты совершенно праведен, и не часто обличай, ибо это тягостно и привычка к обличению приводит в бесчувствие и небрежение. Не приказывай властительски, но со смирением, как бы советуя брату, ибо такое слово бывает удобоприемлемо и сильнее убеждает и успокаивает ближнего". Резонно замечание аввы Дорофея и по поводу того, что одного лишь знания добродетели мало, ибо важно еще иметь и навыки свершения добра. Тем более, что утверждение добра осуществляется не столь просто: без борьбы, без скорбей не бывает добродетели.
В известной мере с суждениями аввы Дорофея перекликаются высказывания преподобного отца Иоанна Лествичника: "Многими трудами и усилиями приобретается в нас нрав добрый и благоустроенный; но и приобретенное многими усилиями может быть утрачено в одно мгновение". А вот другое его весьма утонченное изречение: "Когда совершенно будем чисты от лжи, тогда, впрочем, со страхом и только по требованию нужды, можно будет прибегнуть и ко лжи". Полезно и следующее замечание отца Иоанна: "Никогда не оказывай уважения тому, кто злоречиво говорит тебе о ближнем". И еще одно его изречение: "Мужеством приобретается победа".
В плане самовоспитания могут быть полезны следующие советы Ефрема Сирина: "Не будь опрометчив, чтобы сделаться ненавистным для всех, не допускай в себе высокомерия... не увлекайся пристрастием к хуле". И далее: "В ком, нет терпения, тот терпит много ущерба ".
Высказываний подобного рода можно привести еще немало. К.Д. Ушинский, думается, не без основания утверждал, что "современная педагогика выросла исключительно ' на христианской почве".
 Следует отметить, что русская богословская мысль, опираясь на опыт своих предшественников, также внесла заметный вклад в развитие педагогики. Здесь стоит упомянуть Серафима Саровского, Иоанна Кронштадтского, митрополита Филарета (1782-1867), митрополита Владимира (1848—1918) и др. Например, митрополит Владимир говорил о необходимости возможно раннего воспитания ребенка (с пеленок), а также о том, что воспитание должно состоять не только в искоренении в сердце ребенка всего дурного, но прежде всего воспитатель обязан приучать и упражнять детей в добре.
Современные христианские проповедники продолжают позитивные традиции нравственного богословия. Они, например, рекомендуют пастырям акцентировать свое внимание на лучших сторонах внутреннего мира человека, "видеть в каждом ближнем не ничтожество его, а возможное величие его и этому величию служить".
4. Христианские мыслители не только обогащали теорию нравственного воспитания, но и сами непосредственно приобщали свою паству к нравственной культуре, воспитывали ее. В этой связи следует отметить, что священнослужители занимались нравственным просвещением. В прошлые века рядовой прихожанин по существу только в храме мог услышать нравственную проповедь. Как справедливо писал К.Д. Ушинский, в глухих русских деревнях именно христианство спасало крестьян от дикости. Помимо этого, священнослужители осуществляли и индивидуальные беседы фактически с каждым прихожанином (таинство исповеди), помогали ему разобраться в своих нравственных коллизиях, найти покой и умиротворение.
Огромным воспитательным воздействием обладает и сам процесс богослужения. В специфической, возвышающей атмосфере храма рядовой верующий получал опыт облагороженного межличностного общения, воспринимал высокую эмоционально-нравственную культуру. Священнослужители рекомендуют верующим приходить на богослужение с соответствующим настроением, очиститься духовно и телесно. В процессе богослужения нравственные переживания могут достигать довольно высокого накала и приводить к своеобразному катарсису, очищению души.
 "Молитва есть омовение от духовной грязи", — говорил Иоанн Кронштадтский. Определенным нравственным потенциалом обладают и религиозные праздники. В эти дни верующие стремятся не делать ничего дурного, думать о возвышенном. Таким образом, участие в религиозном культе помогает верующему сформировать в себе определенный нравственный настрой, стремление к нравственному совершенствованию ("Будьте совершенны, как совершенен отец ваш небесный" (Тф. 5,48)).
5. Религиозные организации не только несут слова милосердия, не только осуждают уныние, отчаяние, бездеятельное расслабление, но и испокон веков непосредственно занимаются благотворительной деятельностью. Именно они нередко организуют сбор средств в помощь пострадавшим от эпидемий, стихийных бедствий, войн, а также больным, сиротам, детям и престарелым. Помощь не только душевную, психиатрическую, но продуктами, жильем, одеждой. Известна на Руси (и не только на Руси) традиция — при выходе из храма жертвовать милостыню неимущим, бедным, голодным. Известно также, что в монастырях находили приют люди, обделенные судьбой (незамужние женщины, калеки и т.д.).
Благотворительная деятельность, несомненно, обладает высоким нравственным потенциалом, возвышает и тех, кто непосредственно участвует в ней, и окружающих. Ходили легенды о благотворительной деятельности Иоанна Кронштадтского, а ныне о матери Терезе.

3. Противоречия религиозного учения о морали

В то же время, раскрывая нравственный потенциал религии, не стоит его преувеличивать, а тем более абсолютизировать. Тем более, что нередко крупные религиозные деятели, проповедники сами критически его оценивают, весьма сдержанно, а порой и резко характеризуют повседневную жизнь рядовых верующих. Известный православный священник А. Тень в одной из своих лекций говорил следующее: "Многие слова Христа нам до сих пор непостижимы, потому что мы еще неандертальцы духа и нравственности". В этом же смысле, хотя и не столь резко, высказывался и известный американский проповедник Б. Гремм, по мнению которого христиане довольно часто не являют собой пример "христианской любви и частоты". Высказываний подобного рода нетрудно умножить. Не всегда радуют христианских идеологов и результаты многочисленных социологических исследований, проводимых в промышленно развитых странах.
Конечно, поступки конкретного человека зависят от многих факторов, а не только от его религиозных убеждений, которые, к тому же, могут отличаться поверхностью. Зададимся вопросом: "А всегда ли верующие могут найти в религиозном учении ясные нравственные ориентиры? Не сталкиваются ли сами христианские мыслители с теми проблемами, на которые у них нет ясного, однозначного ответа?"/Конечно, и советские этические учения сталкиваются с серьезными проблемами, имеют различные точки зрения на решение одних и тех, порой весьма принципиальных, вопросов (об этом мы уже говорили). И в этом плане религиозное учение становится в один ряд с другими этическими воззрениями и не может претендовать на истину в последней инстанции, на исключительную роль в нравственном просвещении населения. Правда, нельзя не отметить, что религиозные проповедники имеют немалые преимущества в связи с существованием достаточно развитых, могущественных религиозных организаций, религиозного культа, вошедшего в плоть и кровь повседневной жизни многих народов, а также влияние многовековых традиций.
В чем же конкретно проявляются противоречия в религиозно-моральном сознании, в определенной мере отрицательно сказывающиеся на поведении верующих, снижающих нравственный потенциал религии?
Думается, вряд ли имеет позитивное нравственное значение наличие острых противоречий не только между различными мировыми религиями, но и между отдельными разновидностями христианства. Так, некоторые православные авторы критикуют западных богословов за то, что они на первое место ставят вторую заповедь о любви к ближнему, а заповедь о любви к богу отодвигают на второй план, т.е. они исходят скорее из милосердного ближнего, нежели из милосердного Бога. А это, по мнению православных проповедников, искажает сами основы нравственности, ибо человеку в ней отводится слишком значительное место. Эти же авторы обвиняют протестантизм в мистическом индивидуализме (вместо православной соборности), в религиозном утилитаризме и эгоизме, в увлечении горизонтальными, земными, проблемами (См.: Журнал Тос-ковской патриархии. — 1994. — № 4. — С. 29-3О). Православные священнослужители считают, что учение кальвинизма о безусловном предопределении Богом жизни человека приводит к "нравственному индифферентизму, к безразличию в определении понятий добра и зла" (Зноско-Боровский Т. Православие. Римско-католичество. Про-тестантизм и Сектантство. Сравнительное богословие. Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. —1992. — С. 1О5). Обращает на себя внимание, что идеологи различных разновидностей христианства апеллируют в первую очередь к Библии. Это лишний раз свидетельствует о наличии в самом Священном писании множества различных противоречий, разноликих тенденций.
В этой же связи стоит вспомнить, что взгляды целого ряда выдающихся русских мыслителей (Л.Н. Толстого, В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева и др.) получали весьма неоднозначную оценку со стороны русской православной церкви. В том числе и по вопросам морали.
Для религиозно-этической мысли существует немало острых вопросов. Некоторые из них мы уже отмечали выше. Например, вопрос о существовании зла. Попытки религиозных мыслителей побудить человека примириться с существующим злом (страданиями, несправедливостью и т. д.) вряд ли находят понимание у многих верующих. Точно также весьма трудной, как мы отмечали, для религиозных идеологов является и проблема свободы. Абсолютная свобода ведет к умалению могущества Бога. Впрочем, абсолютная свобода реально и не существует, ибо человек во все времена, во всех обстоятельствах чем-либо ограничен. Но может быть, действительно все волосы на голове человека сочтены и ни один волосок не упадет без воли Бога? В этом случае человек перестает быть личностью и превращается в робота, которому дана программа действия. В какой же мере человек независим от Бога? Вопрос очень трудный для религиозного мышления. "Трагизм и парадоксальность этики связаны с тем, что основной ее вопрос совсем не вопрос о нравственной норме и нравственном законе, а вопрос об отношении между свободой Бога и свободой человека", — писал Н.А. Бердяев.
В последние десятилетия стала весьма острой для религиозной мысли и проблема соотношения между служением Богу и служением человеку, т.е. между вертикальными и горизонтальными устремлениями личности. С одной стороны, если индивид отдает все свои силы служению высшему, горнему миру, подготовке к загробному блаженству, то неизбежно умаляются, а порой и даже обесцениваются обязанности перед близкими. Практически это выражается в уходе "с головой" в выполнение предписаний культа (молитва, посты и т.д.). Но в этом случае встает вопрос о значимости религии в решении многих социальных проблем. Если же, с другой стороны, верующий увлечется исключительно служением ближнему, общественной жизнью, то на второй план отходят религиозные убеждения, подготовка к загробной жизни, а поведение верующего становится мало чем отличным от жизни неверующего. Гармонии, как признают многие богословы, достичь удается редко. В богословских изданиях идет подспудная и явная борьба, полемика между социально настроенными модернистами и консерваторами, отстаивающими приоритет чисто религиозных ценностей. По мнению последних, любить Бога следует в четыре раза более, нежели любить ближнего (См.: Журнал Московской патриархии. — 1991. — №2.-С. 66), земные привязанности необходимо приносить в жертву религиозным святыням. Совсем недавно на страницах Журнала Московской патриархии (1994. — № 5. — С. 9) были воспроизведены слова епископа Сергия (будущего патриарха): "Если нет веры православной или грозит опасность ее чистоте, тогда не нужно и земных благ, пусть и сама Русь погибнет, лишь бы не перестала она быть православной". Вдумаемся в эти слова! Выходит, ради сохранения чистоты (?) веры можно пожертвовать и целым народом?!
К рассматриваемой нами проблеме примыкает и вопрос о соотношении веры и дела. Одни, преимущественно протестанты, говорят о спасении человека верой в Бога. У других же христиан иное мнение. Так, еще Иоанн Златоуст писал следующее: "...Если мы с верой не соединим достойной жизни, то подвергнемся жесточайшему наказанию". Ему вторит современный православный проповедник:
"Глубоко ошибаются те, кто думает спастись одной только верой, кто проводит жизнь греховную, далекую от христианских идеалов, кто не имеет милосердия и любви к ближнему".
Противоречиво и христианское понимание сущности самого человека. С одной стороны, он венец творения, "образ Божий", а с другой — у человека падшая, тяготеющая ко злу природа. Как после подобных утверждений относиться к человеку, к его устремлениям, его делам? Следует признать, что в религиозной проповеди все-таки доминируют обличительные мотивы. Тем самым могут обесцениваться и действительно высокие, гуманистические порывы.
Выделим еще одно немаловажное обстоятельство. Христианство обычно представляется в качестве религии , милосердия, терпимости, любви к Богу и ближнему. ("Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут"; "Блаженны чистые сердцем..."; "Блаженны кроткие..."; "Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими". — • Тф. 5, 5-9). Конечно, если сравнить содержание Ветхого и Нового Завета, то подобные утверждения имеют под собой определенную почву. Действительно, в Ветхом Завете описывают много весьма жестких обычаев, существовавших около трех тысяч лет назад, которые предписывали весьма , суровые (вплоть до смертной казни) наказания за самые? различные проступки: почитание других богов, супружеская неверность, непочтительное отношение к родителям и;
т.д. ("Кто злословит отца своего или мать свою, тот да будет предан смерти". —Левит. 2О, 9; "Хулитель имени Господа должен умереть, камнями побьет его все сообщество". —Ле-1 вит. 24,16; "Если дочь священника осквернит себя блудодеянием, то она бесчестит отца своего; огнем должно сжечь ее".  — Левит. 21.9и др.). Но исчез ли дух суровости в Новом Завете? Не сказались ли и на нем нравы тех далеких времен? Думается, совершенно однозначно утверждать невозможно. Приведем несколько стихов из Нового Завета, чтобы убедиться в том, что не только милосердие двигало сердцем первых христиан: "Не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разлучить сына с отцом его, дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее, так что станут врагами человека родственники его". — Тф. 1О, 34-34; "Кто не со мною, тот против меня" (Лк. 12, 36); "Если око твое соблазняет тебя, вырви его" (Тк. 9,47); "Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь" (Тф. 7,19) и др. Причем, последнее относили нередко не к деревьям, а к людям. Страшные угрозы раздаются в адрес неверующих, приверженцев иных мнений, которым уготованы муки ада, печь пылающая, геенна огненная и "будут там люди рыдать и скрежетать зубами" (Тф. 13, 42). Ясно, на какие подвиги могли подтолкнуть последние стихи. Кроме того, как резонно замечал Н.А. Бердяев, само провозглашение существования ада "лишает нравственную и духовную жизнь смысла, ибо вся она протекает под пыткой".
В атеистической литературе, думается, не без оснований отмечалось и то обстоятельство, что всепрощение в христианстве может носить чрезмерный, опасный для повседневной нравственности характер. Религиозные проповедники, например, утверждают, что нет такого поступка, который не мог простить бы Бог. Исключение — хула на Святого Духа. Через таинство покаяния можно "очиститься" от очень многих злых дел. Есть даже такая поговорка: "Не согрешив — не покаешься, не покаешься — не спасешься". Подобная практика может ослаблять нравственное горение, стремление к самосовершенствованию, требовательность к самому себе и к другим.
Не всегда приемлем для простых верующих и культ страдания, который присутствует в ряде произведений богословской мысли и по настоящее время. Помимо антигуманности, этот культ является фактически выражением пренебрежительного отношения к этому "грешному" миру, который в конце концов должен быть заменен "новым небом и новой землей".
Словом, можно утверждать, что религиозно-нравственная проповедь не свободна от целого ряда проблем и противоречий, которые ослабляют ее нравственный потенциал. Поэтому к этой проповеди следует относиться не чисто апологетически, а конструктивно с учетом ее позитивных и негативных сторон.