Созданный парламентом комитет по реформе права полу-
чил поручение "обсудить, какие имеются недостатки в
действующем праве, как могут быть предотвращены неу-
добства, возникающие вследствие волокиты, дороговизны и
неупорядоченности судопроизводства". Однако этот коми-
тет оказался неэффективным, ибо ни в нем, ни в самом
парламенте в сущности не было силы, заинтересованной в
коренном пересмотре правовой системы. Работа комитета
тормозилась действиями практикующих юристов. Например,
при обсуждении вопросов о регистрации недвижимости (ре-
альной собственности) они так запутали один из юриди-
ческих терминов - incumbrance ("обременение"), что по-
надобилось более трех месяцев для того, чтобы комитет
мог разобраться в его значении.
Требования о реформе права выдвигались неоднократно
и в период протектората Кромвеля. Так, на собрании офи-
церов в ноябре 1654 г. было принято обращение к Кромве-
лю о том, чтобы "принять меры к осуществлению необхо-
димого упорядочения законодательства, удовлетворяющего
общественную совесть". Кромвель же по-прежнему осуждал
"свирепое отвратительное право", которое , по его сло-
вам, оправдывает убийц и посылает на виселицу человека
за кражу одного шиллинга. Опираясь на армию, он оттес-
нил парламент от решения важнейших политических вопро-
сов. Но, как и раньше, он предоставил юристам возмож-
ность заниматься реформой права. Для радикального вме-
шательства в правовую сферу ему не хватило ни соответс-
твующей подготовки, ни решимости. А главное - против
коренного изменения правовой системы выступали те соци-
альные слои, на которые Кромвель опирался и интересы
которых представлял, находясь у руководства английским
государством.
Таким образом, в период революции коренное обновле-
ние английского права, восходящего к средневековой эпо-
хе, так и не состоялось. Но революция породила новые
условия, при которых английское право, несмотря на его
почтенный возраст и традиционные источники, получило
возможность обновляться и развиваться.
Эволюция английского прецедентного права. После ре-
волюции в Англии продолжало действовать прецедентное
право, выработанное в предшествующую эпоху в общей сис-
теме королевских судов ("общее право"), и в суде лор-
да-канцлера ("право справедливости"). Эти системы
по-прежнему составляли костяк английского права и дли-
тельное время значительно превосходили по своему весу и
значению статутное право, даже после его обновления ре-
волюционным законодательством.
После революции, как и раньше, английская правовая
система была далека от того, чтобы быть внутренне сог-
ласованной и гармоничной. В ней ясно обнаружились по
крайней мере два противоречия. Первое - это противоре-
чие между двумя ветвями прецедентного права: "общим
правом" и "справедливостью". Второе - это внутреннее
противоречие, присущее прецедентному праву, а именно:
противоречие между принципом прецедента (stare decisis)
и судейским правотворчеством (judge-made law).
В традиционном противостоянии права и справедливости
"общее право" в послереволюционные годы в целом одержа-
ло верх. Росту авторитета "общего права" способствовал
конфликт, который возник еще в предреволюционный пе-
риод между двумя соперничающими системами королевского
суда.
Хотя "общее право" исторически возникло в королевс-
ких судах и способствовало усилению королевской власти
в Англии, усвоенный им к XVII в. принцип прецедента
(stare decisis) стал неожиданным препятствием на пути
дальнейшего укрепления абсолютизма. Королей, в частнос-
ти, Якова I, раздражал тот факт, что их собственная по-
литика должна была сообразовываться с судебными решени-
ями, вынесенными к тому же по какому-то давнему и част-
ному спору. Сами же королевские судьи считали себя не
"слугами короля", а "слугами права". По словам судьи и
видного юриста того времени Э. Кока, право состоит из
"приказов, ходатайств и прецедентов, которые не может
изменить ни парламент, ни корона".
С другой стороны, "право справедливости", которое в
отличие от "общего права" не было сковано прецедентом,
несло в себе благотворное влияние римского права и было
проникнуто духом предпринимательства, превратилось в
главную опору судебной политики короля и в объект кри-
тики со стороны революционного лагеря. Этот парадок-
сальный на первый взгляд факт объяснялся тем, что пред-
седатель суда справедливости - лорд-канцлер - одновре-
менно являлся высшим судебным чиновником короля. Он был
всего лишь исполнителем королевской воли. Лорды-канцле-
ры следовали пожеланию генерал-атторнея королевской ад-
министрации Ф. Бэкона : "Судьи должны быть львами, но
львами при троне".
Парламентская оппозиция суду канцлера усилилась пос-
ле нашумевшего процесса по делу некоего Глэвилля в 1615
г. В этом деле лорд-канцлер Энесмер в соответствии с
принципом "справедливости" пересмотрел решение суда
"общего права", вынесенное главным судьей суда общих
тяжб Э. Коком, на том основании, что это решение бази-
ровалось на свидетельстве, о ложности которого суду не
было известно при рассмотрении дела.
В связи с необычным столкновением юрисдикции двух
судов король создал специальный комитет под председа-
тельством Ф. Бэкона. Последний поддержал право суда
канцлера осуществлять свои решения даже в том случае,
если они прямо противоречат результатам спора по "обще-
му праву". Это решение представляло собой чувствитель-
ный удар по пре-
стижу "общего права", вызвав ответную критику полити-
ческой оппозицией суда канцлера. Парламентарии жалова-
лись на то, что "справедливость" - жуликоватая вещь,
что она "зависит от длины ноги лорда-канцлера".
Хотя в ходе революции попытки парламента упразднить
суд лорда-канцлера не имели успеха и дуализм судебной
системы в Англии сохранился, революция оставила замет-
ный след в деятельности этого судебного органа. Учиты-
вая настроения влиятельных кругов общества и их стрем-
ление к стабильному правопорядку, с конца XVII в. лор-
ды-канцлеры проводят в своем суде более гибкую полити-
ку. Они стараются не повторять острых конфликтов систе-
мы "справедливости" с "общим правом".
Так, лорд-канцлер Ноттингэм, которого в Англии назы-
вают "отцом современной справедливости", заявил, что
справедливость должна "определяться правилами науки",
что нельзя допускать, чтобы "состояние людей зависело
бы от прихоти суда". Эта линия на упрочение правовых
начал в суде канцлера привела к тому, что в XVIII в.
система "справедливости" начинает застывать, подчиняясь
правилу прецедента и обретая столь же формальную проце-
дуру, что и система "общего права".
Но и в XVIII, и в XIX в. в системе "справедливости"
право не переставало развиваться. Так, например, непос-
ледовательность революции XVII в. в вопросе о собствен-
ности, сохранение старых феодальных конструкций собс-
твенности, ограничения в распоряжении так называемыми
"реальными" вещами привели к дальнейшему развитию инс-
титута "доверительной собственности" (trust).
Этот институт отличался значительной сложностью и
условностями, но он позволял обходить ряд стеснительных
формальностей "общего права" и расширять возможности,
реальные правомочия собственника в распоряжении своим
имуществом. При этом канцлерам удалось сблизить конс-
трукцию "доверительной собственности" с конструкцией
собственности по "общему праву".
Однако и в XIX в. процедура "справедливости" вызыва-
ла большие нарекания со стороны английских предпринима-
телей. Рассмотрение дел в суде канцлера в силу его пе-
регрузки было крайне затяжным и медлительным. Двойная
система прецедентного права требовала от делового мира,
пользующегося услугами высокооплачиваемых адвокатов,
кроме того, и дополнительных расходов. По замечанию из-
вестного английского историка права Мейтланда, "спра-
ведливость перестала быть справедливостью".
Несколько иной путь в это же самое время проделало
"общее право". Здесь после революции по существу наблю-
дается противоположный процесс : отход от жесткого
принципа прецедента (stare decisis) в сторону увеличе-
ния судейского правотворчества (judge-made law). Судьи
"общего права" понимали, что их претензии на руководя-
щую роль в правовой системе могут быть оправданы, если
они освободятся от ряда старых, явно устаревших правил
и в большей степени откликнутся на потребности капита-
листического развития.
Особенно отчетливо эта тенденция проявилась при
главном судье Мэнсфильде (1756-1788 гг.), который выра-
ботал ряд вполне современных и удобных для судебной
практики доктрин. Недаром в английской литературе его
называют "первым судьей, говорившим на языке живого
права".
Не порывая формально с принципом прецедента,
Мэнс-фильд вместе с тем внес существенные изменения в
"общее право", руководствовуясь при этом несвойственной
этой системе идеей "справедливости" и "здравого смыс-
ла".
Сам Мэнсфильд стремился "открыть" в "общем праве"
именно такие принципы, которые отвечали бы потребностям
капиталистического развития страны. Например, при расс-
мотрении дел о завещаниях он порвал с присущей "общему
праву" абсолютизацией внешней формы, которая предопре-
деляла исход дела. Он стал отдавать предпочтение выяв-
лению подлинной воли наследодателя, утверждая, что "за-
конное намерение, если оно ясно выражено, должно кор-
ректировать правовой смысл терминов, неосторожно ис-
пользованных завещателем". Также и в сфере договорного
права Мэнсфильд, в соответствии с новыми представления-
ми о контракте, придавал решающее значение "истинным
намерениям" и воле сторон.
Мэнсфильд положил конец существованию особого купе-
ческого (торгового) права, сложившегося еще в эпоху
средневековья, и слил его с единой системой "общего
права". Это сделало "общее право" более удобным и близ-
ким коренным интересам предпринимателей, подняло его
авторитет в английском обществе. Наконец, он упростил
саму систему рассмотрения дел в судах "общего права",
заложив
основы современного судебного процесса : расширил право
сторон приводить доказательства, ввел апелляцию и т. д.
Таким образом, в процессе своей эволюции "общее пра-
во" приобретало такие важные качества, как стабильность
и гибкость, отличалось теперь уже не только казуистич-
ностью, но и рационализмом. Но полная "реанимация" об-
щего права уже не могла произойти. В связи с оконча-
тельным установлением принципа прецедента в XVIII-XIX
вв. оно как источник права начинает застывать и усту-
пать свое место законодательству.
Важным этапом в окончательном оформлении английского
прецедентного права явилась вторая половина XIX в.,
когда в Англии окончательно утвердилась парламентарная
система, что потребовало упрочения и упрощения правовой
системы. В 1854 г. был принят Акт о процедуре по "обще-
му праву". По этому акту отменялась крайне казуистичес-
кая, средневековая система королевских судебных "прика-
зов" (writs) и вводилась единая система иска. Акт 1858
г. разрешил судам "общего права" пользоваться средства-
ми защиты интересов сторон, выработанными в системе
"справедливости", и наоборот, канцлерский суд получил
право рассматривать и разрешать вопросы, составляющие
ранее исключительную компетенцию судов "общего права".
Актом же 1854 г. в законодательном порядке был приз-
нан принцип связывающей силы прецедента. Важную роль в
этом сыграла судебная реформа 1873 - 1875 гг., привед-
шая к объединению общей системы королевских судов с су-
дом лорда-канцлера в единый Высокий суд, который мог в
равной мере применять нормы как "общего права", так и
"права справедливости". Этот закон парламента завершил
процесс соединения "общего права" и "права справедли-
вости" в единую систему прецедентного (судейского) пра-
ва.
Несмотря на то, что после реформы 1873-1875 гг. и до
настоящего времени "общее право" и "право справедливос-
ти" выступают как единое судейское прецедентное право,
полного слияния этих двух систем не случилось. Слияние
коснулось в большей степени судебно-организационных и
процессуальных норм. Что касается норм материального
права (например, доверительная собственность и др.), то
они по-прежнему четко различаются практикующими юриста-
ми и самими судьями.
Таким образом, ко второй половине XIX в. в основном
окончилось реформирование высших судебных органов, а
также формирование самих основополагающих доктрин анг-
лийской правовой системы: доктрины судебного прецедента
и доктрины "верховенства права".
Первая из них означала, что решения суда палаты лор-
дов, апелляционного суда, высшего суда являются обяза-
тельными, составляют прецедент, которому должны следо-
вать сами эти суды и все нижестоящие судебные органы. В
судебной практике Англии считается, что принцип stare
decisis (обязательность прецедента) применяется лишь к
той части судебного мнения, которая непосредственно
обосновывает решение по делу ( ratio decidendi), тогда
как за прочими рассуждениями судьи (obiter dicta) не
признается обязательная сила. В случае расхождения меж-
ду прецедентами общего права и права справедливости
приоритет должен быть отдан последнему.
Доктрина "верховенства права" выводится в английской
юриспруденции еще со времен Э. Кока, у которого, как
отмечалось выше, уже встречаются мысли о том, что выше
любого закона должна стоять сама "идея права", которая
"открывается" прежде всего в судебной практике. Доктри-
на "верховенства" или "господства" права (rule of law)
стала английским эквивалентом более широкой концепции
правового государства.
Развитие судейского права в силу жесткой связанности
судей прецедентами вышестоящих судов во многом зависит
теперь от позиции палаты лордов, возглавляющей судебную
систему Англии. В современный период истории прецедент-
ного права с большой остротой встает вопрос, насколько
сама палата лордов обязана следовать своим собственным
решениям.
В течение нескольких десятилетий (с знаменитого
"трамвайного дела" 1898 г.) палата лордов категорически
отказывалась изменять выработанные ранее прецеденты.
Она исходила из того, что должна следовать своим собс-
твенным решениям, и только за законодательной властью
сохранялось право отменять прецеденты. Такая позиция
лордов привела к существенному ограничению судебного
нормо-творчества, которое в XX в. было связано главным
образом с толкованием законов, а не с установлением но-
вых правовых норм.
Практически это означало, что с конца XIX в. дальнейшее
развитие права осуществлялось в Англии уже не путем су-
дейского нормотворчества, а посредством принятия новых
писаных законов.
На современном этапе истории английского права стало
очевидным, что прецеденты не могут быстро и радикально
урегулировать самые различные сферы общественной жизни,
которые эффективнее регламентируются более динамичным
по своей сути законодательством. Но с 60-х гг. наблюда-
ется новое ослабление принципа прецедента. В 1966 г.
палата лордов особым заявлением оповестила о своем от-
ходе от жесткого принципа прецедента, в частности, о
допустимости пересмотра своих собственных решений.
Правда, этим своим новым правом палата лордов пользует-
ся достаточно осторожно, причем в основном по гражданс-
ким делам.
В настоящее время в Англии резко сокращается сфера
применения судебного прецедента, и суды в большинстве
случаев выносят решения на основе законодательства. Это
не исключает, однако, использования судами в некоторых
областях права (например, деликтное право) ссылок на
прецеденты, в том числе и относящиеся к XVI-XVII вв.
Количество судебных прецедентов, придающих неповторимое
своеобразие всей английской правовой системе в целом,
по-прежнему достаточно велико. Число их составляет око-
ло 800 тыс.
С введением жесткого принципа прецедента потребова-
лось регулярное издание отчетов о судебных решениях. В
70-х гг. XIX в. Инкорпорированным советом по судебным
отчетам стали издаваться ежегодные сборники судебных
отчетов (The Law Reports), имеющих полуофициальное зна-
чение. Получили распространение также и другие публика-
ции судебных отчетов и решений. Но лишь около 70 % ре-
шений палаты лордов и судебного комитета Тайного совета
публикуются в судебных отчетах. Отсутствие официальных
сведений о судебных решениях или же их обработка в виде
компьютерной базы данных не исключают использования су-
дами (а также практикующими юристами) и неопубликован-
ных решений высших судов.
Развитие английского законодательства в XVIII-XX вв.
В XVII-XVIII вв. наличие авторитетного и разработанного
судейского права определило положение закона как мало
значимого источника права в английской правовой систе-
ме. В XVIII в., несмотря на упрочение положения парла-
мента, преобладавшие в нем лендлорды и финансовая арис-
тократия мало внимания уделяли законодательной деятель-
ности. В это время парламент больше интересовало уста-
новление контроля над исполнительной властью, чем реа-
лизация своих прав в законодательной сфере. Парламент
утверждал в большом количестве лишь так называемые
частные билли, имеющие не нормативный, а юрисдикционный
характер (подтверждение земельных прав отдельных ленд-
лордов, огораживание общинных земель и т. д.).
Характерной чертой английского статутного права еще
в начале XIX в. оставалось то, что наряду с актами,
принятыми под влиянием новых общественных потребностей,
по-прежнему действовали многочисленные законы, принятые
парламентом еще в средневековую эпоху. Это придавало
английскому законодательству крайне запутанный вид,
создавало трудности его применения в судах.
В XIX веке, особенно после избирательной реформы
1832 г., законодательная деятельность парламента резко
активизировалась. Законодательство постепенно становит-
ся важным и динамичным средством правового регулирова-
ния новых политических и социально-экономических отно-
шений, рождающихся в ходе капиталистического развития.
Оно же стало основным инструментом для расчистки право-
вой системы от явно устаревших, архаичных и часто про-
тиворечащих друг другу средневековых статутов. Новое
законодательство, что было особенно важно, проявило се-
бя более эффективным и быстродействующим средством мо-
дернизации права, чем "общее право" и "право справедли-
вости".
С 20-х гг. XIX в. для упорядочения и пересмотра ста-
рых законов парламент стал использовать такое средство,
как издание консолидированных актов, объединяющих без
изменения законодательного текста предшествующие стату-
ты, принятые парламентом по какому-нибудь одному вопро-
су. Так, например, в 1823-1827 гг. правительство Р. Пи-
ля осуществило через парламент частичную реформу старо-
го уголовного законодательства, сведя в 4 консолидиро-
ванных акта около 300 старых запутанных статутов.
7 новых консолидированных актов в области уголовного
права были приняты в 1861 г. Особенно широко консоли-
дация законодательства стала применяться в конце XIX и
еще больше в XX в. С 1870 по 1934 г. было принято свыше
109 консолидированных актов. Некоторые из этих актов
по-прежнему в той или иной степени несли в себе уста-
ревшую юридическую терминологию и косное правовое мыш-
ление. Многие из них были непомерно сложны и громоздки.
Так, например, Акт 1894 г. о морской торговле содержал
свыше 748 статей, причем чрезвычайно детализированных.
Особенностью английского права в XIX-XX вв. стало и
то, что оно осталось некодифицированным. Еще в первой
половине XIX в., в частности, благодаря работам извест-
ного юриста И. Бентама, критиковавшего английское право
за его "непознаваемость", отдельные юристы предпринима-
ли попытки кодифицировать "общее право". Но их попытки
оказались безуспешными. В 1866 г. по инициативе извест-
ного юриста Стифена была образована парламентская ко-
миссия по кодификации права в Англии. Сам Стифен подго-
товил проект уголовного кодекса. Но деятельность комис-
сии натолкнулась на яростное сопротивление со стороны
адвокатов и судей, для которых было проще и выгоднее
сохранять право в его первозданном виде. В результате
общественное мнение Англии оказалось неподготовленным к
идее кодификации.
В конце XIX в. в английском праве стали появляться
своеобразные "суррогаты кодексов" - консолидированные
статуты с элементами кодификации. Такими были Акт о пе-
реводном векселе 1882 г., Акт о товариществах 1890 г.,
Акт о продаже товаров 1893 г. и др. Эти статуты не ог-
раничивались консолидацией, а довольно существенно пе-
ресматривали ранее действовавшее право, в частности,
принципы "общего права". Но в отличие от кодексов они
не представляли собой принципиально нового правового
регулирования в какой-либо отрасли права, а объединяли
в себе нормы, относящиеся к сравнительно узким и специ-
альным сферам (например, Акт о лжесвидетельстве 1911
г., Акт о подлоге документов 1913 г. и т. д.).
В XIX веке в связи с ростом законодательной актив-
ности было осуществлено официальное издание сборников
статутов Англии. В 1810-1822 гг. были опубликованы ста-
туты парламента (Statutes of the Realm) в 9 томах, при-
нятые за период с XIII в. по 1711 г. Но это издание не
внесло ясности в крайне запутанное статутное право,
поскольку
сюда были включены документы, не являвшиеся законода-
тельными актами, а многие статуты были напечатаны с
пробелами, далеко не в точной редакции. Кроме того,
многие акты в этом сборнике были явно устарелыми и не
применялись на практике. В 1870-1878 гг. было осущест-
влено новое официальное издание - "Пересмотренные ста-
туты" (Revised Statutes). В последующем закрепилась
практика ежегодного издания сборников новых публичных и
частных актов парламента.
Рост законодательства особенно в конце XIX - начале
XX в. значительно потеснил позиции прецедентного права.
По словам известного историка права У. Сигля, "общее
право стлало подобно старой паре штанов, столь запла-
танной статутами, что заплаты заменили болыпую часть
первоначальной ткани". Тем не менее и судейское право
не уступило Полностью своих позиций, в частности, оно
пополнилось Прецедентами - толкованиями самого статут-
ного законодательства.
В ХХ в. в Англии законодательство окончательно прев-
ратилось в основной и наиболее продуктивный источник
права. Оно становилось все более сложным не только в
силу своей исторической специфики, но и благодаря при-
нятию большого (числа новых публичных актов по вопро-
сам, которые ранее не были предметом законодательного
регулирования (трансплантация человеческих органов, ис-
пользование компьютерных данных и т. д.).
Усложнению статутного права способствует появление и
такого сравнительно "молодого" источника права, как ак-
ты делегированного законодательства. К их числу отно-
сятся акты исполнительной власти, издаваемые на основе
и в рамках специальных законов парламента о делегации
своих полномочий. Такие акты принимают различные формы,
чаще всего "приказа" (order). Высшим по силе из таких
приказов остается "приказ в Совете", который издается
правительством на основе полученных им делегированных
полномочий от имени короны и Тайного совета. Но наибо-
лее распространенной формой делегированного законода-
тельства являются приказы министров.
Акты делегированного законодательства в ряде сфер
общественной жизни (образование, здравоохранение и т.
д.) по своему числу и значению превосходят статутное
право. В условиях множественности источников права и
быстрого
увеличения числа законодательных актов вопрос об их
систематизации приобрел в XX в. особую остроту. Основ-
ной формой ревизии и упорядочения многочисленных зако-
нов оставалась консолидация. Удобство этой формы опре-
деляется тем, что консолидирующие акты проходят через
парламент посредством упрощенной законодательной проце-
дуры. Консолидация принимала различные виды. Это и
простое объединение ранее изданных по одному вопросу
законодательных положений, и такая систематизация зако-
нодательства, которая не исключала внесения в него от-
дельных изменений и усовершенствований.
Специальный парламентский Акт о процедуре консолида-
ции законодательства 1949 г. обобщил сложившуюся парла-
ментскую практику, подчеркнув принцип неизменности кон-
солидируемых законодательных положений. Он признал до-
пустимым консолидирующие акты с внесением "изменений и
незначительных усовершенствований" в действующее право.
Формально эти изменения призваны устранять двусмыслен-
ность и сомнительные или устаревшие положения, но прак-
тически бурный процесс консолидации английского законо-
дательства во второй половине XX в. привел к существен-
ным изменениям в правовой Системе в целом.
В Законе 1949 г. специально указывалось, что измене-
ния, установленные консолидирующими актами после их ут-
верждения парламентом, имеют силу закона., В последние
десятилетия в Англии при составлении целого ряда консо-
лидированных актов было осуществлено значительное об-
новление содержания законодательства (Акт об уголовном
праве 1967 г., Акты о краже 1968 и 1978 гг., Акт о под-
логах и фальшивомонетничестве 1981 г. и т. д.).
Масштабы консолидации в Англии были расширены приня-
тием парламентом специального Акта 1965 г. об образова-
нии правовой комиссии (отдельная комиссия была создана
и для Шотландии), целью которой было проведение реформы
права вплоть до его полной кодификации. Были подготов-
лены кодифицированные акты, в частности, по договорному
и семейному праву, по правовому регулированию аренды
недвижимости и др.
Но процесс создания кодифицированного права даже в
современной Англии весьма далек от завершения. Он идет
эволюционно и своеобразно с учетом английских
правовых традиций и юридической техники. В частности,
комиссия по реформе права не следует принципу кодифика-
ции, установившемуся в континентальной системе: "один
закон регулирует единый круг отношений". Перед комисси-
ей, стремящейся в принципе к кодификации, возникают
трудно разрешаемые до настоящего времени проблемы, свя-
занные с сохранением прецедентного права. В процессе
консолидации (кодификации права) все чаще учитываются
не только сами статуты и последующие поправки к ним, но
и делегированное законодательство, а также и отдельные
прецеденты.
Особенности развития английского гражданского права.
Сам термин "гражданское право" применительно к английс-
кой правовой системе является условным. Он не воспринят
судьями и законодательством, которые не признают клас-
сического римского деления права на публичное и част-
ное, как и вообще его отраслевую структуру. С доктри-
нальйых же позиций оно складывается из ряда традицион-
ных правовых институтов: реальной собственности, дове-
рительной собственности, договора, деликтов и т. д.
Как Никакая другая часть правовой системы, гражданс-
кое право, регулирующее многообразные имущественные и
личные отношения, развивалось эволюционно, без крутых
поворотов, а поэтому и достаточно эффективно.
В гражданском праве Англии, раньше других стран
вступившей на путь капиталистического развития, еще в
дореволюционный период доминировали, несмотря на внеш-
нюю средневековую оболочку, более гибкие подходы к ре-
гулированию собственности, договоров и иных сторон иму-
щественного оборота. Предпринимательские круги Англии,
не имевшие в XVII-XVIII вв. своей собственной правовой
программы, вполне довольствовались компромиссами и в
целом были удовлетворены традиционными конструкциями
"общего права" и "права справедливости".
Даже в XIX в. в Англии, когда гражданское право в
целом в своем содержании модернизировалось, такой важ-
нейший его институт, как право собственности, знал еще
специфическое средневековое деление имущества на "ре-
альную" (real property) и "личную" (personal property)
собственность. Это деление было связано с исторически
сложившимися в Англии формами защиты имущественных ин-
тересов - "реальными" и "личными" исками.
Реальными исками защищалась земля, родовые недвижимости
и титулы, т. е. те виды имущественных прав, в особой
защите которых были заинтересованы собственники земли -
лендлорды. В XIX в. распоряжение реальной собствен-
ностью было сопряжено хотя и с меньшими, чем раньше, но
тем не менее с вполне определенными формальностями и
ограничениями. При наследовании такой собственности
действовали сохранившиеся от средневекового периода
правила майората, препятствовавшего дроблению родовых
имуществ; исключение женщин из числа наследников и т.
д.
Личная собственность, к которой помимо чисто вещных
прав относились так называемые права на иски (авторс-
кое, патентное право), защищалась судами с помощью бо-
лее гибких и удобных для предпринимательского мира
средств. Законодательные нововведения (в 1832 и 1845
гг.), направленные на упрощение процедуры отчуждения
недвижимости, привели к постепенному ослаблению граней
между "реальными" и "личными" исками, а также к измене-
нию положения арендаторов (законы 1875 и 1883 гг.) и
копигольдеров. В 1882 г. закон предоставил держателям
земли в случаях пожизненной аренды право свободного
распоряжения землей.
Важной вехой в освобождении права собственности от
многих средневековых терминов и конструкций стал Закон
о собственности 1925 г., дополненный четырьмя другими
законами, связанными с распоряжением и управлением иму-
ществом. Этим законом земельная собственность, утратив-
шая свою архаическую специфику, была приближена к обще-
му правовому режиму недвижимости.
Институт доверительной собственности (траста) в кон-
це XIX- начале XX в. получил новую сферу применения. Он
оказался чрезвычайно удобным для создания инвестицион-
ных банков и для других форм капиталистических объеди-
нений.
Длительное сохранение средневековых по форме атрибу-
тов права собственности, обновляющихся постепенно, име-
ло и определенные положительные последствия. Во-первых,
традиционные английские конструкции права собственности
обеспечили уникальную стабильность самих имущественных
отношений. Во-вторых, эволюционный путь развития анг-
лийского права собственности позволил избежать в этой
стране крайностей буржуазного индивидуализма
и утвердить взгляд на право собственности как на соци-
альный институт, корректирующий и сами правомочия собс-
твенника.
Например, в XX в. в условиях далеко зашедшей урбани-
зации английское законодательство все чаще сталкивается
с вопросом о соотношении прав собственника и арендатора
на производственные помещения, дома и квартиры. Собс-
твенники домов (фригольдеры) выступают одновременно и
как собственники земли, на которой расположены принад-
лежащие им строения. Однако фактически право распоряже-
ния такими землями непосредственно связано с правовым
режимом самого строения.
Особую значимость в последние десятилетия стали при-
обретать правовые отношения между фригольдерами и съем-
щиками домов или квартир (лизгольдерами). Последние не
имеют права собственности на землю, хотя их права на
снимаемую квартиру или дом приближаются к вещным пра-
вам. Это определяется тем, что арендные отношения часто
становятся длительными и стабильными. Существенные пра-
ва лизгольдеров были признаны Законом о реформе лиз-
гольдов в 1967 г. Этот закон позволял жильцам домов,
которые проживали в них на основе длительных арендных
отношений, выкупать фригольд на дом или в качестве аль-
тернативы получать продление аренды на срок до 50 лет.
Еще более ярким примером социализации собственности
было принятое сразу же после окончания второй мировой
войны лейбористским правительством принципиально новое
для английского права законодательство о национализации
жизненно важных отраслей промышленности и инфраструкту-
ры. Доля государственной собственности в совокупной
промышленной продукции страны составила около двадцати
процентов. Национализация, которая коснулась отсталых в
техническом отношении и даже убыточных предприятий, со-
действовала реконструкции целых отраслей промышленности
(угольная, сталелитейная, газовая и др.), перестройке
их на основе достижений научно-технического прогресса.
В соответствии с актами парламента национализированные
отрасли инфраструктуры приобрели форму публичных корпо-
раций. Национализация, таким образом, осуществлялась на
основе социального компромисса. Бывшим собственникам
предприятий была выплачена боль-
шая компенсация, и тем самым они получили возможность
сделать крупные капиталовложения в технически более ос-
нащенные и прибыльные отрасли экономики.
Кроме того, созданные на основе актов парламента
публичные корпорации использовали тот квалифицированный
управленческий аппарат, который сложился еще в частном
секторе. Публичные корпорации включались в систему ры-
ночных отношений, но государство как собственник осу-
ществляло политику цен на продукцию национализированных
предприятий, предоставляла им систему заказов и т. д.
Частный капитал при правлении консерваторов не упус-
кал возможности вновь вернуть себе на более выгодных
условиях часть ранее национализированных предприятий.
Так, в Англии уже в 1951 г. консерваторы провели репри-
ватизацию реконструированных к этому времени за госу-
дарственный счет предприятий черной металлургии и авто-
дорожного транспорта. В последующие годы лейбористы,
вернувшись к власти, вновь национализировали репривати-
зированные предприятия, а консерваторы (в частности,
правительство М. Тэтчер) опять осуществили распродажу
частным компаниям части государственных предприятий,
ссылаясь на их недостаточную эффективность.
В Англии юридические лица публичного права (госу-
дарственные предприятия) не могут быть объявлены несос-
тоятельными, но, исходя из принципа рыночных отношений,
государство отказывается от помощи убыточным публичным
корпорациям, которые тем самым вновь попадают в сферу
влияния частного капитала.
В казуистической манере на базе традиционных исков и
понятий, восходящих еще к дореволюционной эпохе, скла-
дывались также нормы английского права, относящиеся к
договорам и правонарушениям. В частности, сама совре-
менная концепция договора выросла путем судебной адап-
тации ряда средневековых исков, в том числе иска о не-
выполнении или ненадлежащем выполнении должником приня-
той на себя обязанности (иск "о принятом на себя" - as-
sumpsit).
С аграрной и промышленной революциями договор стал
основной правовой формой, в которой выражались отноше-
ния по найму рабочей силы, обмену товарами, оказанию
услуг. В связи с этим в традиционные доктрины английс-
кого права судебной практикой были внедрены общеприз-
нанные принципы договора (равенство сторон,признание у
них "свободы воли и выбора", незыблемость исполнения
обязательства и т. д.). В XIX в. была отменена личная
ответственность должника за невыполнение обязательства,
которая могла повлечь заключение его в долговую тюрьму.
Получают развитие и урегулируются в законодательстве
новые виды договорных связей : договор публичной пере-
возки грузов и пассажиров, договор страхования и др.
Особенно сложными и архаичными долгое время остава-
лись нормы английского права, касающиеся деликтов (law
of torts). В XVIII-XIX вв. широко использовались иски,
выработанные еще в средневековую эпоху на случай втор-
жения в чужое земельное владение (trespass), лишения
земельного владения (dispossession), зловредных дейс-
твий (nuisance) и т. д., а также особые иски из наруше-
ния "личной" собственности - при незаконном присвоении
вещи, при незаконном ее удержании и т. д.
Весьма специфичными были деликты, которые рассматри-
вались в английском праве как нарушение прав личности:
клевета, сговор с целью причинения ущерба собственности
другого лица (conspiracy) и т.п. С развитием капиталис-
тического общества некоторые аспекты деликтных отноше-
ний получили более тщательную разработку (например, по-
нятие небрежности).
Но в целом в деликтном праве многие общие понятия и
принципы оставались не сформулированными. Ряд деликтов
по-прежнему строился на принципе "строгой ответствен-
ности", т. е. достаточен был лишь сам факт причинения
вреда и не требовалось устанавливать субъективную вину
правонарушителя.
Следует заметить, что в сфере деликтного права в
большей степени, чем в других институтах гражданского
права Англии, сохраняло и продолжает сохранять до сих
пор свое действие прецедентное право. Но архаизм де-
ликтного права не мешает ему пополняться и новыми чисто
современными правонарушениями, например, разглашение
или иное несанкционированное использование базы компь-
ютерных данных и т. д.
Изменения в семейном праве. Постепенно, но неуклонно
проникали демократические нововведения и в английское
семейное право : в 1836 г. получил признание гражданс-
кий брак (при сохранении по желанию и церковной
формы брака), в 1857 г. - развод. Только в 1882 г. спе-
циальным актом замужние женщины получили право распоря-
жаться своей собственностью в имущественном обороте. Но
во многих гражданских правоотношениях сохраняли свое
действие архаичные нормы, и жена оставалась зависимой
от своего мужа. Даже за деликт, совершенный женой в
присутствии мужа, последний нес ответственность.
В Англии в это время были расширены имущественные
права замужней женщины, признано ее право на развод в
случае измены мужа, предусмотрена возможность узаконе-
ния (последующим браком) внебрачных детей.
В середине XX в. в Англии была принята целая серия
консолидированных и отчасти кодифицированных законов, в
результате которых произошли существенные изменения в
сфере брачно-семейных отношений (например, Закон о жи-
лище семьи 1967 г., Закон о реформе порядка расторжения
брака 1969 г., консолидирующий Закон о брачно-семейных
делах 1979 г., консолидирующий Закон о судопроизводстве
по брачно-семейным делам 1984 г. и т. д.). Эти новые
законы тем не менее не исключали действия ряда пред-
шествующих актов и прецедентов, которые сохраняли в
сфере брачно-семейного права некоторые традиционные и
своеобразные черты. Так, в Англии наряду с гражданским
браком, совершаемым в государственных органах, сохраня-
ется и церковный брак, который может быть избран в со-
ответствии с законом 1949 г. по желанию лиц, решивших
соединиться брачными узами.
Браку может предшествовать помолвка, и отказ от пос-
ледующего вступления в брак до 1970 г. рассматривался
судами как нарушение договора. В настоящее время по-
молвка не имеет юридической силы и не принимается во
внимание судами. В соответствии с современным законода-
тельством вступление в брак требует от сторон соблюде-
ния пяти условий, отсутствие которых делает брак не-
действительным: добровольность; вступающие в брак не
связаны другими брачными узами; достижение 16-летнего
возраста;
брачующиеся не должны принадлежать к одному полу, а
также быть близкими родственниками. Возраст, необходи-
мый для вступления в брак, повышен по сравнению с пред-
шествующим законодательством (ранее -14 лет для жениха
и 12 для невесты). Но в случае вступления в брак в воз-
расте от 16 до 18 лет, когда наступает совершеннолетие,
для заключения брачного договора требуется согласие ро-
дителей или других лиц (опекуна и т. д.).
В Англии достаточно широко толкуется в законодатель-
стве понятие "близкого родства", препятствующего заклю-
чению брака. В их число входят не только лица, связан-
ные кровным родством, но и лица, брак с которыми невоз-
можен в силу моральных устоев самой семьи. Так, напри-
мер, вдовец не может жениться на теще, падчерице, не-
вестке и т. д. Но традиционно разрешаются браки между
кузенами и кузинами.